До шести лет я жил с родителями, старшим братом Жориком и старшей сестрой Маринкой в частном доме, в Кускове, самом красивом месте на земле. Дом наш находился на улице Трудовой, в третьем проезде, в пяти минутах ходьбы от знаменитой графской усадьбы.
Я где-то читал, что человек формируется до пяти-шести лет. Думаю, что это правда. В пять-шесть лет я уже был сложившимся человеком, привыкшим общаться с людьми, которые меня любят, с деревьями, кошками, растениями, смотреть радостно на облака и ничего не бояться, любить жизнь. Каждое утро летом я выбегал из дома на грядки и смотрел: созрела или не созрела клубника… Это было счастье.
Страхи, низменные качества во мне проявились потом — в школьный период, в период социализации и т.д.
А в самом раннем детстве я был частью совершенной природы и сливался с ней воедино.
Фактически, будучи москвичом по рождению и прописке, я представлял собой простого деревенского мальчугана.
Прошло очень много лет, но это желание — утром выбежать на огород и посмотреть: созрела клубника или нет — во мне сохранилось.
Как только у меня появились первые деньги в девяностые годы, я купил небольшую щитовую дачку в живописном и влажном Рузском районе Подмосковья на станции Партизанская, в 90 км от Москвы; потом, спустя годы, подарил ее своей замечательной сестре Маринке, которая давно стала бабушкой и даже прабабушкой, а сам взял кредит и купил полдома в поселке Быково, в сосновом Раменском районе, рядом с Москвой — на улице Прудовой. Было мне уже за пятьдесят.
Вот как интересно получается. Жил в Кускове, на Трудовой. Стал жить в Быкове, на Прудовой. Все «зарифмовалось». Круг замкнулся. Я, фактически, пришел к тому, с чего начал.
Дача — это дача. А дом — это дом. Это как туризм и эмиграция... Путать не надо. На дачу ты приехал и уехал. А в доме живешь постоянно.
…Руки у меня растут, увы, не из того места. На любую ремонтную работу мне приходится кого-то нанимать.
А тут такое большое хозяйство… Полдома (100 кв. метров), газовое отопление, вода из скважины, накопительный бачок на втором этаже и т. д.
Конечно, я не был готов на сто процентов к поселковой жизни. И надо было как-то приспосабливаться к новой жизни. Слава Богу, повезло с соседкой Надей. Она, быковчанка по рождению, была примерно моих лет, недавно похоронила мужа, и мы по-соседски, по-дружески морально поддерживали друга друга. Надя познакомила меня с местными врачами (в частности, с замечательным стоматологом Данилом Асланович), плотниками, а также с пожилым сантехником дядей Юрой.
Без дяди Юры я бы точно в поселке пропал. Это в Москве есть «Жилищник», который решает твои проблемы, а в поселке ты сам по себе, спасайся как можешь. А проблем много. И они постоянные. То кран потечет, то газовая колонка забарахлит, то насос сломается — и воды нет.
Дядя Юра мастер хороший, но человек своеобразный.
…А познакомились мы так. У меня сломался насос. Вода перестала поступать. Слава Богу, я был дома, а не на работе, и располагал временем, чтобы решить проблему. Я набрал домашний телефон дядя Юры (мобильный он не признает).
Я представился, сказал, что я друг и сосед Нади, объяснил ситуацию.
— Ну, а я тут причем? — резко спросил дядя Юра. — Ты насос сломал, а мне чинить?
— Да я не ломал, он сам сломался, — начал я лепетать.
— Все вы так говорите. А сами все ломаете. Сам сломал — сам и чини!
— Но я не умею.
— Значит, плохо учился. Ты вообще где-то учился?
— Да, немного учился, — оправдывался я. — Но, видимо, не тому.
— Ладно, — неожиданно сменил гнев на милость дядя Юра, — сейчас приеду. Жди! Значит, ты Надькин сосед?
— Да.
— Открывай калитку!
Через двадцать минут дядя Юра приехал на велосипеде.
Взяв в руки массивный портфель сантехника, пожилой и седой мастер (на вид: лет восемьдесят, невысокий, правильные черты лица) прошел в дом.
Я открыл подвал, где у меня насос.
Дядя Юра, кряхтя, туда спустился. Достал из подвала насос. На улице стал чинить. Чинил примерно минут сорок.
Потом опять полез в подвал. Что-то там покрутил, повертел — и насос заработал. Вода пошла.
Я очень обрадовался.
— Сколько я Вам должен? — спросил я дядю Юру.
— Я денег за свои умения не беру, — в очередной раз огорошил меня мастер. — Меня советское государство учило бесплатно, пенсия у меня хорошая, а я теперь долги отдаю… Возвращаю то, что мне дали.
Я растерялся. Я не знал, что делать.
— Может быть, тогда отобедаете? — предложил я. — У меня есть картошка и сало.
— Это можно, — улыбнулся дядя Юра. — накрывай на стол!