ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ: ПОЭЗИЯ БЕЗ ГИТАРЫ

Сказать что-либо новое о творчестве Владимира Высоцкого предельно сложно. Это бесспорный колосс отечественной культуры — о нем написаны многочисленные статьи, книги, диссертации, сняты фильмы в различных странах мира и т. д. Абсолютный и неоспоримый факт: Высоцкий — выдающийся представитель авторской песни (слово "бард" он не любил), талантливейший актер театра и кино, харизматическая личность. Собрание сочинений в четырех томах Владимира Высоцкого, подготовленное его наследниками, издательством "Время", литературоведами Ольгой и Владимиром Новиковыми (М., 2008), позволяют в полной мере оценить литературные экзерсисы поэта. Высоцкий был на удивление самокритичен в собственных оценках, известно множество его высказываний (в том числе и в стихах), из которых недвусмысленно следует, что поэтом он себя не считал. Он понимал, что работает в особенной манере, рассчитанной на зрительскую и слушательскую аудитории и построенной на синтезе "жанров и элементов искусства". "Что ж, ведь я — не поэт", — признавался он в одном из ранних стихотворений, написанных на рубеже 50-х и 60-х годов. Он сочинял (преимущественно) песни и считал их главным делом жизни.
"А так как это песня, — говорил однажды Высоцкий на своем концерте, — а не стихи, то совершенно естественно, что нужно делать ее с гитарой, с ритмом, потому что в песне музыка не должна мешать словам, должна только помогать". В щемящем и пронзительном предсмертном стихотворении он выдохнул: "Мне меньше полувека — сорок с лишним, — / Я жив, тобой и господом храним. / Мне есть что спеть, представ перед всевышним, / Мне есть чем оправдаться перед ним"[1]. Итак, перед Всевышним он хотел спеть. Не продекламировать стихи, не сыграть роль. Спеть песню.
Между тем, Высоцкий себя недооценивал. Поэтом он был. Поэтом значительным и разноплановым, имеющим свою неповторимую интонацию, крепкие версификационные мускулы и, безусловно, выразившем (тут иначе не скажешь) свое время, мысли, чаяния, беды и надежды сотен и тысяч советских людей. Владимир Высоцкий очень ценил так называемых эстрадных поэтов — Андрея Вознесенского (на стихи которого писал песни), Евгения Евтушенко, Беллу Ахмадулину, Булата Окуджаву. Во многом перекликался с ними, но ближе, на мой взгляд,  были ему поэты барачной "лианозовской школы" — прежде всего, Евгений Кропивницкий, Игорь Холин и Ян Сатуновский, работавшие в параллельной культуре, не имевшие никаких иллюзий относительно того мира, который их окружал, и писавшие неподцензурные стихи, изобилующие жесткой, зачастую жаргонной и ненормативной лексикой. Ни о "Братской ГЭС", ни о "Лонжюмо", ни "о комиссарах в пыльных шлемах" "лианозовцы", в отличие от более удачливых и компромиссных коллег, в своих сочинениях не вспоминали. Высоцкий — как бы внештатный — младший! — "лианозовец", но с гитарой. Вот стихотворение, датированное 1965-м годом.

Стихотворение, прямо скажем, простенькое, однако характерное — в нем нет приукрашивания действительности и набивших всем нам оскомину в советское время лозунгов. Простой и понятный разговор о человеке (пусть и фраере) — с его недостатками и проблемами.
Высоцкий обладал подлинно поэтическим видением мира — одной строкой, одной метафорой умел создать незабываемый образ. У него немало замечательных фигуральных находок, которые показывают его мощь и потенциал как художника, — "и кутаю крик в телогрейку", "истома ящерицей ползает в костях". С точки зрения версификационного мастерства Высоцкий был достаточно искусен — безупречно владел стихотворными метрами (размерами), широко использовал аллитерационные возможности стиха, тотальные внутренние рифмы пронизывали его строфы — "Вот напасть! — то не всласть, / То не в масть карту класть, — / То ли счастие украсть, / То ли просто упасть / В грязь…". Рифменную систему Высоцкий разрабатывал основательно и плодотворно. Его составные рифмы неожиданны и разноплановы — от незамысловатых (в топи ли — профили; замерли — Крамер ли) до весьма сложных и экзотических (из дверей, пожалуй, ста — пожалуйста; дрянь купил жене — и рад — в Рио-де-Жанейро; спас в порту — паспорту; мне же: на — изнежена).
Высоцкий был очень разноплановый поэт, писал и романсы, и частушки, и лирику, и стихи о войне, и экспромты (хорошо, кстати, подготовленные) к театральным капустникам. Не все у него получалось одинаково успешно. Но то, что удавалось, — настоящая поэзия (зачастую даже по-хорошему старомодная), которая не нуждается ни в музыкальном сопровождении, ни в выразительной декламации.

Конечно, Высоцкий написал огромное количество банальных стихотворений и строк, которые к поэзии отношения, на первый взгляд, не имеют, — "красивых любят чаще и прилежней", "не знаю, как другие, а я верю, / Верю в друзей", "Я не люблю фатального исхода, / От жизни никогда не устаю, / Я не люблю любое время года, / Когда веселых песен не пою…" и т. д. Но вырвать слова из контекста, отделить их от личности автора — в данном случае значит не вполне точно интерпретировать стихи поэта. Разумеется, никакого открытия в том, что человек "верит в друзей" нет, но если об этом пел именно Высоцкий, слово приобретало сильнейшее суггестивное воздействие и переставало быть банальностью.
Немало потрясающе сильных строк Высоцкий написал о войне.

Безупречная, по-моему, строфа. Здесь есть все, что должно быть в стихотворении. Неожиданный поворот мысли, музыка, нетривиальные образы. И — сопричастность великой трагедии и победе. В общем, можно сказать, что Высоцкий создал целый ряд абсолютно самостоятельных и профессиональных стихотворений — "Кони привередливые", "Банька по-белому", "Банька по-черному", "Ну вот, исчезла дрожь в руках", "Смех, веселье, радость", "Песня конченного человека", "Оплавляются свечи", "Баллада о детстве", "Две судьбы", "Темнота" и другие.

---

[1] Высоцкий В., Собрание сочинений в четырех томах. Том. 3. — М.: Время, 2008. С. 262.


[2] Там же. С. 24.


[3] Высоцкий В., Собрание сочинений в четырех томах. Том. 2. Песни. 1971—1980. — М.: Время, 2008. С. 88.


[4] Высоцкий В., Собрание сочинений в четырех томах. Том. 1. Песни. 1961—1970. — М.: Время, 2008. С. 278.