Новые имена
ПОЭТЫ ВДАЛИ ОТ МЕЙНСТРИМА:
Ольга Исаченко
Век компьютерных технологий, Интернета отчасти выров-нял коммуникационные возможности московских и провинциальных поэтов. Редакции становятся виртуальными, каждый автор в состоянии создать собственную web-страницу и, как минимум, опубликовать и сохранить свои стихи. Возникает вопрос: а что дальше? Как твое слово отзовется? Кто его услышит? Какие и кем на него будут написаны отзывы? И в этом смысле в поэтическом пространстве дихотомия "столица — провинция" по-прежнему сохраняется. Потому что отсутствует адекватная рецепция на происходящее в поэтическом пространстве. Значение целого ряда имен преувеличено, а многим первоклассным поэтам (прежде всего, из регионов России) внимания уделено не много.
До сих пор нет обстоятельных литературоведческих статей, посвященных творчеству наших талантливых современников: Ольги Подъёмщиковой (1961—2000), Сергея Белозерова (1948—2002), Валерия Прокошина (1959—2009), Нины Огневой, Веры Котелевской, Марины Саввиных, Юрия Беликова, Владислава Дрожащих, Андрея Санникова, Сергея Ивкина...
Все перечисленные поэты — из русской провинции.
Не слишком известна и Ольга Исаченко, одна из наиболее значительных поэтесс современности.
Ольга Исаченко (Горицкая) родилась в 1953 г. в Верхотурье. Окончила химический факультет Уральского государственного университета им. А. М. Горького. Работала на Челябинском металлургическом заводе и в природоохранных организациях Свердловской области. Стихи публиковались в журналах "Урал". "Уральская новь", "Уральский следопыт". Автор книги стихов и переводов "И человеку и листу" (2006). Участница второго тома антологии "Современная уральская поэзия". Живет в г. Краснотурьинске Свердловской области. Кроме журнала "Дети Ра", в центральной московской периодике Ольга Исаченко не публиковалась ни разу.
Между тем, это автор сложившийся, своеобразный, работающий в рамках классических традиций, но чувствующий нерв современности, умело соединяющий в своей просодии стих и прозу.
Ольга Исаченко как наследница музы Анны Ахматовой четко сформулировала свое поэтическое кредо:
До сих пор нет обстоятельных литературоведческих статей, посвященных творчеству наших талантливых современников: Ольги Подъёмщиковой (1961—2000), Сергея Белозерова (1948—2002), Валерия Прокошина (1959—2009), Нины Огневой, Веры Котелевской, Марины Саввиных, Юрия Беликова, Владислава Дрожащих, Андрея Санникова, Сергея Ивкина...
Все перечисленные поэты — из русской провинции.
Не слишком известна и Ольга Исаченко, одна из наиболее значительных поэтесс современности.
Ольга Исаченко (Горицкая) родилась в 1953 г. в Верхотурье. Окончила химический факультет Уральского государственного университета им. А. М. Горького. Работала на Челябинском металлургическом заводе и в природоохранных организациях Свердловской области. Стихи публиковались в журналах "Урал". "Уральская новь", "Уральский следопыт". Автор книги стихов и переводов "И человеку и листу" (2006). Участница второго тома антологии "Современная уральская поэзия". Живет в г. Краснотурьинске Свердловской области. Кроме журнала "Дети Ра", в центральной московской периодике Ольга Исаченко не публиковалась ни разу.
Между тем, это автор сложившийся, своеобразный, работающий в рамках классических традиций, но чувствующий нерв современности, умело соединяющий в своей просодии стих и прозу.
Ольга Исаченко как наследница музы Анны Ахматовой четко сформулировала свое поэтическое кредо:
* * *
"Поэзия — дело мужское, кровавое".
Г. Русаков
Поэзия, может быть, дело старух,
Чей палец под вдовьим колечком опух,
И зубы железные слово
Жуют вместо праха мясного.
И прошлое с будущим путает дух —
И жизнь возвращается снова.
Им, как пролетариям, не фиг терять —
Приблудную кошку, очки да тетрадь,
И нет с них казенного взыска,
И внука заботит прописка.
И перья мусолит старушечья рать,
И Муза склоняется низко[1].
"Поэзия — дело мужское, кровавое".
Г. Русаков
Поэзия, может быть, дело старух,
Чей палец под вдовьим колечком опух,
И зубы железные слово
Жуют вместо праха мясного.
И прошлое с будущим путает дух —
И жизнь возвращается снова.
Им, как пролетариям, не фиг терять —
Приблудную кошку, очки да тетрадь,
И нет с них казенного взыска,
И внука заботит прописка.
И перья мусолит старушечья рать,
И Муза склоняется низко[1].
В современной отечественной поэзии есть, как мне кажется, два типа авторов. Одни хотят запутать читателя, шифруют свои нехитрые мысли, усложняют простое, апеллируют к вечности. Другие — наооборот, упрощают сложное, говорят предельно простым (зачастую неграмотно) языком, размышляют о дне сегодняшнем.
И получается следующая картина: одни поэты пишут так, что никто их сочинения, кроме них самих и нескольких критиков, понять не может, другие пишут так просто и примитивно, что читателю это неинтересно. В итоге с читателем г о в о р я т очень немногие поэты, те, которые филигранно владеют версификационным мастерством и, вместе с тем, не стесняются выражать свои мысли доступным, понятным языком.
Среди таких немногих поэтов — Ольга Исаченко, которая высказывается о времени, в котором живет, честно и безапелляционно, показывает нас сегодняшних такими, какие мы есть. Корыстными, тщеславными, суетными, бегущими за внешними атрибутами успеха. Поэтесса, точно врач, ставит литературными средствами диагноз обществу. Диагноз неутешительный.
И получается следующая картина: одни поэты пишут так, что никто их сочинения, кроме них самих и нескольких критиков, понять не может, другие пишут так просто и примитивно, что читателю это неинтересно. В итоге с читателем г о в о р я т очень немногие поэты, те, которые филигранно владеют версификационным мастерством и, вместе с тем, не стесняются выражать свои мысли доступным, понятным языком.
Среди таких немногих поэтов — Ольга Исаченко, которая высказывается о времени, в котором живет, честно и безапелляционно, показывает нас сегодняшних такими, какие мы есть. Корыстными, тщеславными, суетными, бегущими за внешними атрибутами успеха. Поэтесса, точно врач, ставит литературными средствами диагноз обществу. Диагноз неутешительный.
Идет стандартной поступью —
Ликует бес в кости —
Такая прости господи,
Что Господи прости! —
Поскольку все позволено
По нашим временам,
Поскольку все отмолено —
Престижен ныне храм,
Поскольку все оплачено,
Поскольку спрос высок,
Поскольку жизнь потрачена —
Шагреневый кусок...
Ликует бес в кости —
Такая прости господи,
Что Господи прости! —
Поскольку все позволено
По нашим временам,
Поскольку все отмолено —
Престижен ныне храм,
Поскольку все оплачено,
Поскольку спрос высок,
Поскольку жизнь потрачена —
Шагреневый кусок...
Метафора, сравнение, аллегория — излюбленные стилистические тропы поэтической речи Исаченко. И, вместе с тем, ее речь проста, внятна, доступна читателю. Здесь нет метафоры ради метафоры.
Ольга Исаченко развивает традиции акмеизма и советской (замечательной!) поэтической школы. Среди поэтов, которые оказали на нее плодотворное влияние, можно назвать, помимо уже упомянутой Анны Ахматовой, Александра Межирова, Владимира Корнилова, Татьяну Бек.
Показательно в этом смысле следующее аллегорическое стихотворение:
Ольга Исаченко развивает традиции акмеизма и советской (замечательной!) поэтической школы. Среди поэтов, которые оказали на нее плодотворное влияние, можно назвать, помимо уже упомянутой Анны Ахматовой, Александра Межирова, Владимира Корнилова, Татьяну Бек.
Показательно в этом смысле следующее аллегорическое стихотворение:
Тем и отличается верблюд,
Вышедший в аскеты самоучкой,
Что из всех известных миру блюд
Он вполне обходится колючкой.
Недоступен жизненный курорт —
Есть иные точки для опоры.
Лис хвостом, верблюд горбами горд —
Все с собой — и рюкзаки, и горы.
День-деньской нагружена спина,
И одна в башке верблюжьей дума —
Среди многих нош еще одна
Не труднее жажды и самума.
Что ему тюков хозяйских вес
И барханов сгорбленная пена,
Если мнится музыкой небес
Бубенец, звенящий у колена —
Бедуина выдумка ловка! —
Но порой вскипит в верблюжьей глотке
Бешеное варево плевка —
И опять глаза библейски кротки.
Вышедший в аскеты самоучкой,
Что из всех известных миру блюд
Он вполне обходится колючкой.
Недоступен жизненный курорт —
Есть иные точки для опоры.
Лис хвостом, верблюд горбами горд —
Все с собой — и рюкзаки, и горы.
День-деньской нагружена спина,
И одна в башке верблюжьей дума —
Среди многих нош еще одна
Не труднее жажды и самума.
Что ему тюков хозяйских вес
И барханов сгорбленная пена,
Если мнится музыкой небес
Бубенец, звенящий у колена —
Бедуина выдумка ловка! —
Но порой вскипит в верблюжьей глотке
Бешеное варево плевка —
И опять глаза библейски кротки.
Это поэзия мудрости, философского осмысления жизни. Разумеется, приведенное выше стихотворение не только о верблюде. Это стихотворение о россиянине ХХI века, о всех нас, живущих в чудовищно-расслоенном обществе, сводящих концы с концами, довольствующихся своей колючкой (пайкой), тянущих непосильный воз забот и проблем и лишь иногда вскипающих в протестных настроениях.
И, конечно, как любой подлинный поэт, Ольга Исаченко — философ, мудро и немножко иронично взирающий на суету сует земной жизни. Дихотомия "земля — небо" очерчена резко и недвусмысленно. И в этом смысле поэзия Ольги Исаченко приобретает черты религиозно-философской лирики — неспешной и одухотворенной:
И, конечно, как любой подлинный поэт, Ольга Исаченко — философ, мудро и немножко иронично взирающий на суету сует земной жизни. Дихотомия "земля — небо" очерчена резко и недвусмысленно. И в этом смысле поэзия Ольги Исаченко приобретает черты религиозно-философской лирики — неспешной и одухотворенной:
Зачем воевать за места
Земные, минутные эти?
Мы все — с полугода до ста —
У вечности вечные дети.
На скаредной грани ухода
Нам поровну видеть дано
Распах наградной небосвода
И почвы гончарное дно.
И поровну мы не узнаем,
А может, узнаем — Бог весть,
Какие потемки за краем,
Какие сияния есть.
Земные, минутные эти?
Мы все — с полугода до ста —
У вечности вечные дети.
На скаредной грани ухода
Нам поровну видеть дано
Распах наградной небосвода
И почвы гончарное дно.
И поровну мы не узнаем,
А может, узнаем — Бог весть,
Какие потемки за краем,
Какие сияния есть.