Главная страница

Поэтоград




Светлана ОС
И никак иначе

 

Шут

Тряпичный Шут под бритвами вначале
Не так смешил кроивших, как печалил.
А тех, кем позже оказался сшит,
Уже не так печалит, как смешит.



В балагане не весело и не грустно

Empty spaces — what are we living for
Abandoned places — I guess we know the score
On and on, does anybody know what we are looking for...
Queen

В балагане не весело и не грустно,
Каждый лепит себя из другого теста.
Свято место нигде не бывает пусто,
Потому всем по-прежнему будет тесно.

На чужие вопросы искать ответы —
Только память тревожить и сердце мучить:
Что спасало вчера, то сегодня — нет, но
Это можно списать на несчастный случай.

Ибо он, сообразно законам прозы,
Одного за другим — и никак иначе —
Нас глотает и льет крокодильи слезы:
То ли плачет, но ест, то ли ест, но плачет.

Все причины и следствия перечислил,
Все акценты расставил — и влип в искусство,
Жаль, что чувства давно не приводят к мыслям,
Как и мысли уже не приводят в чувство.

И твоя оболочка дурной расцветки
Убиенной душе не спешит стать домом.
Жизнь досталась по принципу "черной метки" —
Получил, посмотрел — передай другому.

Снова тьма наползает волной под вечер.
А когда рухнет мир, погребен под нею,
Ты замкнешься в себе и погасишь свечи,
Чтоб не видеть того, что еще страшнее...



Когда в плену

Когда в плену стихии мрачной
Умрет корабль на дне морском,
Когда подрубленные мачты
Затянет грязью и песком,
Ты назовешь судьбу мученьем
Лишь оттого, что среди скал
Нет ничего за исключеньем
Банальной грязи и песка.



За двумя зайцами

Довольно передергивать слова!
Кто вам сказал, что зайцев было два
В конечном счете на одну погоню? —
Безумцам надлежит до темноты
Зашить гипотетические рты
Разорванными нитями агоний.
В истерике заходится душа
Перед большим, крутящимся, как шар
Немыслимого цвета и размера.
Смывают слезы очертанья щек
И контур глаз, и... (что там есть еще),
Почувствовав симптомы новой эры.
Но злой творец, в тебя вливавший воск,
Придумал ко всему еще и мозг,
Которым ты, местами отрешенно,
Когда шныряют доктора кругом
И боязно мечтать о дорогом,
Невольно вспоминаешь о дешевом.



Твой старший брат за тобой следит

В какую сторону ни пойди,
Каких плодов ни изведай вкус —
Твой Старший Брат за тобой следит
И все мотает себе на ус.
Меж вами словно тугая нить.
И все бы ладно, да с этих пор
Не можешь ты беспробудно пить,
Курить и лазить через забор.
Он сложит руки, вскричит "аум" —
Изящен, пафосен и учтив —
И ты поймешь — он не только ум,
А честь и совесть твои почти...
Зачем он скроен и кем он сшит —
Ваш ирреальный конгломерат?
Твой Старший Брат за тобой следит...
На то и Старший.
На то и Брат.



Вдруг

Так внезапно, вроде,
Как девятый вал,
Вдруг к тебе приходят
Те, кого не звал.

И небрежно, с хрустом,
Скомкав суть вещей,
Вдруг клянутся в чувствах
И во всем вообще.

И стоишь весь белый,
Взятый на испуг:
Что же дальше делать?
Застрелиться вдруг?..



В Большой Игре

В ином, не данном тебе по праву,
Не закалятся ни дух, ни сталь...

В Большой Игре не бывает равных —
Не терпит равенства вертикаль.
И здесь не спутать слова и числа —
Порой, важнейшее из искусств.
В Большой Игре не бывает смысла,
Когда затронута сфера чувств.
Твоя погибель — в твоих стремленьях:
Эпикуреец или аскет —
В каком ни двигайся направленьи —
Ты от безумья на волоске.
Там, где ложатся крест-накрест тропы,
Найдется место для куража,
Твой мир вполне б заслужил потопа,
Когда б его не настиг пожар.
А если пламя в лицо дышало
Не в первый и не в последний раз,
Все квинтэссенции слез и жалоб
Нужны, как черту иконостас.
Пусть на исходе азарт и силы,
Но не бежать же в конце концов?
Тебе навязана роль Мессии —
Вся суть, все признаки налицо.
Пройдешь один полосу дистанций,
Накопишь шрамы — получишь дар:
Умеешь падать и подниматься? —
Освоишь навык держать удар.
Но если ты обескровлен, выжат,
Смирись и в сторону отойди:
В Большой Игре "проиграл, но выжил" —
Считай, что выжил и победил.
А лишь снаружи утихнет ропот,
Как голос внутренний известит,
Что весь тобой обретенный опыт
В итоге с жизнью несовместим.
И пусть встречают тебя, как надо,
Десятки глаз и десятки рук...

Но ты всего лишь летишь над адом
Перед заходом на новый круг.



Тень

Обморочным покровом —
Тень на твоем лице.
В прах рассыпаясь словом,
Сможешь остаться цел,
Скалиться внутрь неба
В смех рассеченным ртом?..
Тот, кто тобою не был,
Станет тобой потом
В Доме, где нет укромней
Страха и немоты,
Где о тебе не вспомнят,
Если не вспомнишь ты.



Вверх, как вниз

Как ночной испуг,
Как сердечный ритм —
Он тебя вокруг
И тебя внутри,
Словно свыше дан —
Ни хорош, ни плох.
Он тебя всегда
Застает врасплох
И уносит вдаль,
Как речной поток,
Он тебе всегда
Говорит не то.
То толкнет сильней,
То не даст упасть,
Он в игре теней
Раздает не в масть
И сквозь жизнь идет,
Как песок в часах,
То весь мир сотрет,
То исчезнет сам.
Что не верь ему,
Что себе не верь —
Как на свет, на тьму
Вам двоим теперь
До седьмого дна
Вверх лететь, как вниз —
Ни ему догнать,
Ни тебе спастись.



Вот и довольно

Вот и довольно гаданий на миражах...
Слово рассыплется, если сильнее сжать.
Став миллионом песчинок в чужих часах,
Буквы утратят и формы, и голоса.

Чувствуешь, все по-иному теперь течет?
То, что когда-то случилось, уже не в счет.
Что не случилось — отправилось на покой.
Поезд ушел, ты ему помаши рукой.

Где посчастливилось выпрыгнуть на ходу,
Призрак Офелии топит зевак в пруду,
И по ночам среди мрачных руин дворца
Прячется Гамлет за тень своего отца.



Когда тебе завяжут рот, а мне — глаза…

Когда тебе завяжут рот,
А мне — глаза,
Событий ход наоборот
Пересказав,
Умело свет и темноту
Перевернув,
Сменив местами высоту
И глубину,
Ты сможешь видеть карту дней,
Но нет на ней
Дороги между двух теней
И двух огней.
Есть шар земной, шар голубой
Над головой,
Но нет пути ни по прямой,
Ни по кривой.
И как черту ни проведи —
Таков сюжет —
Никто не будет невредим
И цел уже.
А потому ее сотри,
Едва начав,
Забудь, о чем кто говорил,
О чем молчал,
А просто сделай шаг вперед
И два назад...
И пусть тебе завяжут рот,
А мне — глаза.



Суфлер

Голоса с подмостков звучали реже,
Потому что фабула не нова,
А спектакль нельзя отыграть, как прежде,
Если часть актеров в душе мертва.

Перевернут ветром, театр бумажный
Обнажал основ нетоварный вид.
И в итоге было уже не важно,
Кто за что боролся и кем убит.

Лишь суфлер, витавший над полем боя,
Диалог на звенья цепи порвав,
Через нас беседовал сам с собою,
Подбирая образы и слова...



Но не вечен этот огонь внутри

Но не вечен этот
Огонь внутри...
Упивайся ж светом,
Пока горит.
Пусть в глазах от чада
Белым-бело,
Согревайся рядом
Пока тепло.
А когда под кожей
Пойдут круги,
Ты, сгорая, сможешь
Зажечь других,
Чтобы кто-то где-то
Не говорил,
Что не вечен этот
Огонь внутри.



На досуге

На досуге почитывай "Наше Все"
(В нем сентенций достаточно за глаза)
И фильтруй разговоры о том, о сем,
Чтоб чего-нибудь лишнего не сказать.
Диалоги — рисковый эксперимент —
Зазевался немного и... "вуаля":
Для тебя подготовят в один момент
Свежекованный прут и добротный кляп.
Зафиксируют в хрониках: "Был, да сплыл"
И уйдут до рассвета кричать "Ура".
(И не надо, вот, думать, что люди злы —
Просто каждый желает себе тебе добра!)
Только рот открываешь — уже бегут
Экстрасенсы, полиция и врачи...
Так что, Слово — вполне даже "скорбный труд".

А теперь (если сможешь) молчи, молчи...



Айболит

Когда тебя и рвет, и кружит,
И дело — швах:
Твой мир внутри и мир снаружи
Трещат по швам,
В колодцы вен насосом черным
Качая тьму —
Иди вперед, иди покорно,
Иди к Нему.
И Он легко тебе поможет,
Твой Айболит.
Он устраняет все, что гложет
И что болит.
Бросайся в белую палату,
Как на духу —
Пусть поменяет Он на вату
Твою труху
Под лезвий перебор душевный,
Под хрип и свист —
Твой архитектор, твой волшебник...
Таксидермист.



Маятник
 
1.

До того, как...

До того, как мхом порастет тропа,
Чтобы в полночь маками расцвести,
До того, как схлынувшая толпа
О твоем безумии возвестит,
Стань свинцовой пулей внутри ствола,
Сквозь ладони мертвой водой сочись,
Научись  прозрачности у стекла,
У камней безмолвию научись
И, теряясь в смыслах, на край земли
От себя и всех, что есть сил беги,
Прикрывая намертво вбитый клин,
Что не выбить тысячами других,
Проклиная чертов системный сбой,
Тот, что ты, не ведая, сотворил —
Эту клетку, созданную тобой
И тобой закрытую изнутри.
Отступление — это не выход, но —
Это лучший повод открыть глаза,
Это верный способ залечь на дно,
Чтобы там мучительно угасать,
Ни во что не веря и никому,
И, случайных встречных огнем слепя,
Догореть дотла и упасть во тьму,
До того, как тьма упадет в тебя...



2.
 
На другом краю

В нем местами — горечь, местами — злость
И одна, затмившая все беда —
Что его желание не сбылось
И уже не сбудется никогда.
И цветная тень на его лице
Не снимает черной — с его души:
Он умеет так возвеличить цель,
Что любые средства не хороши,
Он готов сегодня уйти ко дну,
Чтобы завтра снова взойти на трон
И, весь мир оттуда перевернув,
Вдруг спросить, зачем перевернут он...
Вы из тех краев, из породы той,
Где друг друга издали узнают...
И сейчас он машет тебе рукой,
Только ты стоишь на другом краю.



*

На другом краю стороны другой —
Ни луча, ни отзвука, ни следа.
Словно кто-то, спрятавшись за спиной,
Перерезал тонкие провода,
И замкнуло сеть, и исчезла связь,
И мечта, к которой так долго шел,
Вопреки всему наконец сбылась,
А тебе — ни плохо, ни хорошо.
И на взлетной выцветшей полосе
Ты лежишь, уставившись в облака —
Бесконечно чуждый всему и всем —
Сбитый летчик вражеского полка.
В твоем сердце — вечный такой покой,
В твоем доме — вязкий такой уют.
Ты махнешь кому-то в ответ рукой...
Только он стоит на другом краю.



3.
 
Маятник

Среди слов, лежащих на дне ларца,
Ни одно не сказано сгоряча.
... В этой сказке, видимо, нет конца
При любом богатстве ее начал.
Это — знак любому, кому в пути
Предстоит познать настоящий ад,
Вдруг поняв однажды, что он — один,
Но по обе стороны баррикад,
Что в итоге каждый решает сам,
Где ему — блаженство, а где — печаль...
Жизнь — она, как маятник на часах.
Нужно только правильно раскачать.



Сосна

На стыке лет и зим,
Реальности и сна
Вокруг своей оси
Вращается сосна:
Смолою — в горле ком,
А в лапах — как в руках —
Украденный тайком
Топорик лесника...
И капает эфир
Сквозь облачный проем,
Пока брутальный мир
Плывет вокруг нее,
Пока, оторопев,
Стоит она в лесу
И делает себе
Зарубки на носу.



Стокгольмский синдром

Выцветший набело, шитый пафосом,
Всю твою волю собравший в горсть,
Он тебе шепчет: "Мой милый Карлсон"
И забивает под сердце гвоздь.
Он тебе шепчет, а ты нечаянно
Страшно и больно вникаешь в суть
Мира — со всеми его печалями —
Ни оттолкнуться, ни притянуть.
В хаосе сложно искать гармонию,
Не потому ли в висках стучит:
"Действие — это всегда агония.
В угол забейся и замолчи".
Ты и отчаялся быть услышанным
И подбираешь слова с трудом...
Ты приспособился мерить крышами
Все расстояния от и до —
Не на яву, а во сне и мысленно.
Чертит пропеллер лучи дорог
В небе  фантазий твоих бесчисленных
До Малыша и до Фрекен Бок...
Мир отпускает тебя все реже и
Вырваться прочь не хватает сил
И
Ты ненавидишь его по-прежнему
Так, что почти уже полюбил...



Диалог

Был их диалог о лунном свете
Неинформативен, но красив
С первой точки "нечего ответить"
До последней — "не о чем спросить"...



Кровь с молоком

Сны-бумеранги —
Кто мы и где мы,
В чем мы и в ком?
Кто кому — ангел,
Кто кому — демон —
Кровь с молоком?
Что нас крутило
Прихотью судий
Рядом и врозь,
Помня, что было,
Зная, что будет,
Видя насквозь?
Острые жала?
Снежные топи?
Злые ключи?
Смяты кинжалы,
Сломаны копья,
Стерты мечи...
Сомкнуты веки,
Ты на бумаге
Чертишь тайком
Алые реки,
Белые флаги —
Кровь с молоком.
В омут сакральный
Карликом черным
Канет звезда
Так машинально,
Так обреченно,
Так в никуда.
Веря, что воли
Тише и краше
Жизнь под замком —
Скорбная доля,
Полная чаша...
Кровь с молоком.



Три Поросенка

"Пойми, если кто-то разинул клюв —
Не значит, что он был прав.
Вылазь из петли! Ну, давай, Нуф-Нуф!" —
Настаивал брат Наф-Наф.

"Не горе, что стайке ворон-матрон
Мечта на прокорм пошла.
Мечта — не такой уж большой урон
В масштабах всего села.

К тому ж, если вспомнить ее, она
Не стоила нифига...
Другая заменит, и не одна!
Ниф-Ниф, подтверди! Ага?

Не время нырять с головою в грязь
Под вывеской “Лузер-клуб”.
Подумаешь — репа не задалась...
Попробуем и свеклу!

Свекольник — не самое ли оно
Для нежной свиной души?
Откинуть копытца — немудрено,
Но стоит ли так спешить?

Утри пятачок и без лишних слов
Отчаливай в милый хлев.
Все то, что до срока не приросло,
Отвалится, поболев..."
--
(А с яблони фермер Вервольф Иван
Внимал диалогу их,
Держа в рукаве кулинарный план
На каждого из троих.)



Только она одна

К этому цвету оттенки боли
Каждый придумал сам...
То ли судьба отвернулась, то ли
Смог застилал глаза,
Но непонятно, какою силой —
Сумрачна и длинна —
Эта дорога тебя манила...
Только она одна.

Медленно шли за тобою следом
И превращались в дым
Все поражения и победы —
Тени одной беды.
Падали звуки осадком алым
В бездну твою без дна —
Музыка эта тебя спасала.
Только она одна.

В абрисах мира углем и мелом
Общего не найти.
Черные клавиши клавиш белых
Пересекли мотив...
И позади только пыль и небыль,
А впереди — стена
Шире пространства и выше неба...
Только она одна.



Когда бы

Наш пульс эфемерен, наш шаг
ровен,
Нам буднично то, что другим
вновь.
Мы были б с тобою одной
крови,
Когда б в наших венах текла
кровь.

Нас ставили к стенке в пример
лучшим,
Пускаясь на наших костях
в пляс.
Мы верим в себя и чуть-чуть
в случай,
Пока этот случай хранит
нас.

Любой из невстреченных и
встречных
Для нас — уводящая в мир
нить.
Мы были бы созданы жить
вечно...
Когда вообще бы могли
жить.



Скороговорка

Пусть давно закончились все слова,
В тишине кромешной молчат по кругу
На дворе трава, на траве дрова
О дворе, траве и дровах друг другу.
И загадки крутятся в голове,
Подкупая множеством неизвестных,
Что трава двору, что дрова траве
Не близки и, в целом, не интересны.
Оттого ль на сердце одна печаль,
Что нельзя податься в леса под вечер —
Размахнуться всласть, рубануть с плеча?
(И не важно — незачем или нечем.)
Только дверь скрипит и глядит в упор,
И на сон грядущий сгущает краски,
Что за ней — сундук, в сундуке — топор...
... Значит, есть конец и у этой сказки.



3,14рамида

Бесконечность — тыльная часть нуля...

Вот, на каждом пальце твоем — петля.
Отражая чутко любой каприз,
От петли от каждой уходит вниз
Злая нить и там, на ее конце,
Человечка-средство сминает цель.
Он тобой подвешен потехи для...

А на каждом пальце его — петля.



Выбери не меня

Между Никем и Кем
Выбери не меня
Словом на языке
Жертвенного огня!
Выбери — не держи:
Я — из немногих, кто
Дальше, чем миражи,
Призрачней, чем фантом...
Камню в моей душе
Тихо и хорошо,
Я не вернусь уже
На карнавал чужой.
Вены мои пусты
Холодом декабря...
Сколько ни жги мосты —
Тлеют, но не горят?
Просто ни "да", ни "нет"
Не говори, молчи,
Ибо любой ответ
Выстрелом прозвучит...
Дай постоять в тени,
Камня внутри мертвей.
И пусть...
Эхо его звенит
Пулями в голове...

В качестве изображений использованы обложки книг Светланы Ос разных лет