Интервью Евгения Степанова

Марат Гельман

 

Марат Гельман — самый заметный, пожалуй, российский галерист. В его личной коллекции восемьсот живописных работ, примерно триста пятьдесят листов графики.
Родился в 1961 году. Закончил институт связи. Сын знаменитого драматурга, лауреата Государственной премии СССР Александра Гельмана.
Личность известная. Из тех, что у всех на слуху.

 

Марат ГЕЛЬМАН:

«ГАЛЕРЕЯ — ЭТО МОЙ СТИЛЬ ЖИЗНИ!»

— Марат, расскажите, пожалуйста, как у Вас возникла идея создания галереи? Вы искусствовед, несостоявшийся художник?
— В каком-то смысле можно сказать, что я несостоявшийся художник. В десять лет я пытался рисовать. Но моя мама стала меня от этого дела сильно отговаривать. Потом я выяснил — почему. В свое время за ней ухаживал один художник. И у него всегда были испачканы руки... Если же говорить серьезно, то художником я никогда не был, но всегда занимался коллекционированием. И надо заметить, что большинство галеристов в прошлом действительно (как Вы правильно заметили) либо художники, либо критики, либо жены богатых, известных людей, либо коллекционеры. Уверен, что лучшие получаются из нас, коллекционеров. Объясняется это очень просто. Дело в том, что мы оплачиваем свои ошибки собственными деньгами. Представьте себе, Вы пошли на плохой фильм, потратили какие-то деньги и два часа времени. Жалко? Жалко. Но это еще сущая ерунда. А вот если Вы купили дорогую картину, а потом выяснилось, что с точки зрения истории она ничего не стоит, это Вас огорчит гораздо больше. Поэтому любой настоящий коллекционер через некоторое время становится истинным экспертом в живописи. Он ходит на все выставки, следит за прессой, изучает историю и теорию живописи, пытается во всем разобраться, дойти, как писал Борис Пастернак, «до самой сути».
— Расскажите, пожалуйста, как Вы начинали?
— В восемьдесят шестом — восемьдесят седьмом годах я ходил из мастерской в мастерскую с девушкой-экспертом, мне что-то нравилось, я покупал отдельные работы. Но однажды мне попал в руки справочник Союза художников СССР. Я прочитал его и призадумался... Я насчитал в этом замечательном справочнике пятьдесят семь тысяч членов Союза художников СССР. Кроме того, я отдавал себе отчет в том, что только в Москве еще где-то тысяч десять непризнанных талантов. Я понял, что если я буду пытаться по-прежнему собирать все подряд, ходить из одной мастерской в другую, то успеха мне не видать, как собственных ушей. История живописи любой страны и любой эпохи — это тридцать человек. А коллекционировать стоит только то искусство, которое войдет в историю. И я начал еще активнее учиться, заниматься самообразованием и искать тех людей, которые войдут в историю живописи. Теперь, по прошествии времени, я понимаю, что эта стратегия оказалась верной.
— Занимаетесь ли Вы «раскруткой» своих подопечных, помогаете ли Вы им, грубо говоря, войти в эту символическую тридцатку?
— Безусловно. Но понимаете, какая штука. Ни один специалист не может абсолютно точно определить, что тот или иной живописец войдет в историю. Культура всегда работает избыточно. Не зря пятьдесят семь тысяч человек стали членами Союза художников. Существует механизм, который из многих-многих мастеров выбирает лучших. Кстати говоря, в прошлые века роль эксперта не была так велика. Как думали в минувшие века? «Если сейчас художнику не воздадут должное, его признают в будущем, оценят новые поколения! А пока пусть его полотна полежат на чердаке».
Ныне ситуация изменилась. Чердаков как таковых нет. И, кроме того, сейчас в мире утилизируется все, что сразу не попадает в обиход. Бытовый ли, культурный... Надежда на более гуманное и более внимательное будущее у художника исчезла. Я не говорю, что это справедливо. Более того, это совсем несправедливо. Но, увы, это объективный факт. Видимо, поэтому так сейчас и возросла роль галериста.
— Выходит, галерист гарантирует художнику будущее?
— Нет, не галерист. Будущее художнику гарантируют музеи современного искусства, которые отчасти стали выполнять те же функции, что выполняют церкви для верующих людей. А галеристы — это связующие ниточки между художниками и музеями. Мы, грубо говоря, надавливаем на музеи, работаем с ними. Именно за это галерея получает свои законные проценты, а галерист — известность и некоторую важность.
— Есть ли у Вас уверенность в том, что выбираемые Вами художники действительно самые-самые, что именно они достойны будущего, достойны войти в эту самую пресловутую тридцатку лучших? Или все-таки субъективизм, деньги, лоббирование играют здесь очень важную роль?
— Это очень непростой вопрос. Попробую ответить на него не в лоб. Реально существует в любой стране примерно сто настоящих художников. И вот среди них находится тридцатка лучших. Работа идет с сотней. И, конечно, у каждого галериста есть личностные предпочтения. Иначе не существовало бы никакой разницы между галереями. У каждого из нас есть свой стратегический план, свое представление, как должно выглядеть искусство данной эпохи. Когда я работаю с покупателями, я показываю им материалы всех ста художников (между галереями есть соглашения о сотрудничестве) и гарантирую им, что все работы, которые они видят, это качественные, интересные работы. Но я прошу их окончательный выбор сделать самостоятельно. Я могу им что-то советовать, могу не советовать. Покупатели могут прислушиваться к моим советам, могут не прислушиваться. Но повторю: окончательный выбор — за ними.
Моя задача — найти не тридцать лучших, а выбрать для покупателей, музеев из пятидесяти семи тысяч художников сто, сто пятьдесят самых достойных.
— Есть ли талантливые художники в провинции?
— Профессионально живописью занимаются в основном в городах. Но большинство прекрасных художников, живущих в столице, конечно, родом из провинции. И это нормально.
— Кого бы Вы могли назвать конкретно?
— Например, ростовчан Валерия Кошлякова и Авдея Тер-Оганяна, Лену Китаеву, которая приехала в Москву из Белоруссии, супружескую пару из Сочи, которая работают под псевдоним Перцы... И многих-многих других.
— Все-таки что для Вас галерея — бизнес или любовь к искусству?
— И то и другое. Я решил для себя так: когда галерея перестанет приносить деньги, тогда я, конечно, любимого дела не брошу, но стану искать какие-то другие пути зарабатывать на жизнь. Однако на сегодняшний день бизнес и любовь к искусству слились для меня воедино. Галерея — это мой стиль жизни.

Беседу вел Евгений СТЕПАНОВ

1998