Александр Ширвиндт дает по ТВ интервью Юлии Меньшовой (это было на прошлой неделе).
Характеризует себя, как всегда, самоиронически. Он, дескать, и ленивый, и несчастный, и старый (исполнилось 80 лет)…
Это было бы забавно и мило, если бы Александр Анатольевич (которого я очень уважаю как артиста!) не был художественным руководителем Московского академического театра сатиры.
Если человек в самом деле ленивый и старый, может быть лучше уступить место энергичному и молодому? Неужели нет талантливого молодого режиссера?
Нет, никто не хочет уступать насиженного места.  И никто не видит себя со стороны. Даже очень талантливые люди.

(Из серии «Редакционные  будни»)

…Написал —  по заказу — сценарий для юбилея одной дамы.
Она возмущается:
— Вы так мало написали о моей любви к мужу!
Ладно, напишу. Я думал, в любви суфлеры не нужны.

Когда у меня возникает (назревает) конфликт с тем или иным человеком, я задаю себе вопрос: из-за чего этот конфликт? Если из-за денег, то я спускаю ситуацию на тормозах. Деньги не занимают ведущего места в моей иерархии ценностей.
Если конфликт из-за личных амбиций, я тем более ситуацию спускаю на тормозах. Амбиции — это гордыня. А гордыня — это грех. Зачем мне лишние грехи?
Поэтому все хорошо.

24.06.2017. Гусеницы напали на мои молодые дачные сосны. Я с помощью опрыскивателя и химии решительно встал на защиту прекрасных сосен.
Впрочем, гусеницы тоже имеют право на жизнь. Их них вырастают красивые бабочки…
Такой сложный мир!

Помню, разговаривал лет пять назад с моим прекрасным старшим другом Кириллом Владимировичем Ковальджи, царство ему небесное!  Обсуждали, как всегда, разные проблемы. Я что-то долго и несуразно болтал, ругая нынешнюю политическую систему. Кирилл Владимирович — самый мудрый из известных мне людей! — слушал. Потом он сказал: «Наша прежняя система была несправедливой. А эта оказалась — гибельной».

В одной фразе сказано все.

23.58. До Нового года остается 2 минуты. Президент одной страны обращается к своему народу.

Дорогие друзья!

После долгих и мучительных раздумий я принял решение. Я ухожу. Я ухожу с поста президента. Потому что очень сильно устал. Я вдруг понял, что вокруг меня одни жулики и проходимцы, казна разворовывается прямо на глазах. Воруют все. Причем, что характерно, тащат даже там, где вроде бы и невозможно ничего утащить. Сперли все снаряды в армии, всех крабов в море, нечестно приватизировали здания и земли, дело дошло даже до диссертаций. Сплошь и рядом — фальшивки. А вот остановить этот процесс я не могу. Это ж все мои друзья, мои ставленники. Раньше я думал, что у меня самый большой капитал в стране. Ошибался. Свита оказалась куда проворнее, чем даже можно было предположить. Не могу сказать, что я совсем бедный. Кое-что я все-таки заработал тяжелейшим трудом, как раб на галерах. И надеюсь теперь буду обычным обеспеченным пенсионером, пить баварское пиво где-нибудь в Альпах, говорить на любимом немецком языке, воспитывать детей и внуков. А, может быть, и песни начну сочинять. На рояле я уже играть научился, вы слышали.
Прошу вас, не судите меня строго. Я старался. Но как руководить такой сложной страной, таким необычным народом — я не знаю. Прощайте. Живите как знаете. Не поминайте меня лихом.

Конец восьмидесятых. В редакцию газеты «Семья», где я тогда работал в отделе литературы и искусства, пришел Саша Соколов — мы опубликовали его стихи. Разговорились. Писатель рассказал, что живет в Греции вместе с женой на нищенские деньги — на 500 долларов. Я тогда про себя ухмыльнулся. Ничего себе, нищенские деньги — 500 баксов на двоих.
Теперь я его хорошо понимаю.