Опять разбирал архив. Нашел такие «заграничные» стихи.
Вообще, я, коренной москвич, провел из своих сорока четырех вне Москвы десять лет. И заграницей, и в российской провинции. Это много.

А эти стихи я подготовил для очередного номера журнала «Барков». Когда Женя Харитоновъ будет номер собирать, я ему пошлю.

Я кидался с кулаками на всех, кто сально смотрел на тебя.
Я выкуривал в одну затяжку пачку сигарет, если ты не улыбалась мне.
У меня выскакивало сердце из ребер, когда ты рассказывала о своих бывших любовниках.
Я ревновал тебя даже к тем, с кем ты говорила, даже к твоему любимому Кортасару, которым ты восхищалась, даже к нашему общему другу Иванову, который читает стихи лучше чем я.
Я совершал глупость за глупостью. Я бежал за тобой (а если ты бежишь за женщиной, она по всем законам природы должна убегать). У меня ехала крыша. Ты видела это. Ты меня хорошо понимала. Ты доставала гвозди и вбивала их в мои чакры. Порою ты мне говорила:
— Теперь у тебя нет никаких шансов быть со мной. Я не хочу давать тебе ни малейшей надежды. Я люблю другого. Я хочу его вернуть. Но он не возвращается. А ты... Ты неталантливый, толстый, нервный... С тобою как на вулкане. А хороших стихов у тебя раз два и обчелся.
Я слушал тебя молча. Я вспоминал, как ты приезжала ко мне, как мы изощренно трахались, как мы часами говорили по телефону, как ты читала наизусть мои стихи своему брату, как мы — ...
Я ничего не понимал.
Я только приказал сам себе: не думать ни о ком плохо, не говорить ни о ком плохо, не иметь отрицательных эмоций, не повышать ни на кого голоса, не претендовать ни на чьи души и тела.
                                      Я должен работать, только работать. У меня
                                      очень много недоделанных дел.

А это новое стихотворение. Вчера и сегодня, 29.07.2008, написал.

Разбирал в выходные (26.07.2008, 27.07.2008) архив.
Нашел один из обзоров книг, который я постоянно делал в 1991 году для газеты «Подмосковные известия». Воспроизвожу.

С. Бирюкова "Спасите наши души" (Тамбовский филиал Серпуховского отделения Фонда Академии творчества СССР, 1990).
Т. Фесенко "Сорок шесть лет дружбы с Иваном Елагиным" (Париж, "Альбатрос", 1991).
А. Бергер "Смерть живьм" (Москва, ВГФ им. А. С. Пушкина, 1991).
Н. Горланова, О. Соколова, Е. Семашко и др. "Абстинентки" (Москва, ВГФ им. А. С. Пушкина, 1991).

Книги, о которых пойдет речь, совершенно разиые. По стилю, да и просто по жанру. Это и мемуары, и современная проза, и научно-популярная эссеистика. Но есть нечто такое, что их всех формально объединяет. Все они — некоммерческие, выпущены мизерными тиражами и рассчитаны на внимательного, глубокого читателя, требующие от него работы ума и сердца. Сотворчества. Это не скороспелые книги. Светлана Бирюкова, например, писала свою работу десять лет. И, пожалуй, именно этот автор делает на сегодняшний день наиболее объективный и точный (излишне не восторгаясь, но отдавая должное) анализ пути авторской песни (книга именно о ней), творчества наиболее заметных представителей жанра.
Это — гимн Поэзии, Слову.
Поистине уникальной можно назвать книгу Т. Фесенко "Сорок шесть лет дружбы с Иваном Елагиным". Она вышла тиражом в сто (100) экземпляров усилиями подвижника русской культуры французского профессора Ренэ Герра.
Это воспоминания, по сути, являются обстоятельной биографией одного из лучших поэтов второй волны русской эмиграции Ивана Елагина. Т. Фесенко волею судеб была связана с поэтом постоянно — еще с юности в Киеве. В объемистом томе прослеживается весь тернистый, изобилующий лишениями, переездами из страны в страну жизненный путь Елагина.
Уверен, возьмут вас за живое и мемуары А. Бергера "Смерть живьем". Мемуары ленинградского поэта, которого в 1969 году осудили за стихи (!), инкриминировав ему печально знаменитую 70-ю статью (антисоветская агитация и пропаганда). Это страшная, горькая книга и вместе с тем очень сострадательная. Не к себе (какая редкость), а к другим, несчастным и обездоленным, раздавленным в силу ли своей слабости, в силу ли кровожадности системы людей.
Интересен сборник шести писательниц из разных городов страны "Абстинентки". Его лейтмотивом можно смело считать некую внутреннюю усталость героев, некий советский экзистенциализм. Непробиваемый маразм окололитературной (облеченной властью) братии едко (но как-то обреченно, точно на веря, что все это когда-нибудь можно будет изменить) высмеивает талантливая Н. Горланова ("Протокол"), бытовые, семейные ужасы, невозможность их преодоления спокойно и обстоятельно показывает печальная П. Слуцкина ("Страх земной"). Радость ее героини — в одиночестве, в тишине, когда все, в том числе ее дикий сожитель, оставляют ее в покое. Мечтать о большем — нет сил. А радость героини О. Соколовой ("Нормальная жизнь") в том, чтобы просто померить обувь в магазине, п о м е р и т ь, не купить, купить — у нее нет денег. Радости слабые. Но они есть.
И есть в этих рассказах какая-то еле уловимая надежда на лучшую жизнь. Несмотря ни на что. Потому что жизнь все еще продолжается.
Р.S. Эти и многие другие редкие малотиражные книги можно купить в издательстве ВГФ им. А. С. Пушкина по адресу: 149034, Москва, Малый Левшинский пер., 14/9.

Нашел еще такие старые стихи.

16 июля 2008 года (если не путаю дату) слушал «Эхо Москвы». Ганапольский, Проханов и Митрофанов говорили, в частности, о гибели Царской семьи.
Лексика «эховских» ораторов такова.
«Грохнули» (это Ганапольский о великомученике Николае 11).
«Девки» (это Митрофанов о великих княжнах).
До какой же степени одичания дошли эти дорвавшиеся до микрофона несчастные люди?
Невероятно.
А 15 июля в «МК» страшная статья о гибели Царской семьи. Автор — Вера Копылова.
Ничего ужаснее (по фактам) я в последние годы не читал. Весь день не мог прийти в себя.
Можно только молиться за упокой этих святых.
«В одну из прогулок, Николай 11 обратился к постовому охраннику, чтобы убрать торф с тропинки, по которой царь гулял. На это охранник ответил бывшему императору:
— Ишь, какой барин! Убери сам!»
Пока всем народом не покаемся за это преступление, ничего у нас хорошего не будет.

Делаем сайты для премии «Поэт». Вчера довольно долго работали с С. И. Чуприниным в «Знамени». Говорил по телефону с О. Г. Чухонцевым, отцом Владимиром (мужем О. А. Николаевой), Т. Ю. Кибировым, Максимом Амелиным (он помогает делать сайт Чухонцева).
Сайт А. С. Кушнера С. И. Чупринин одобрил. Но внес некоторые коррективы — учтем. К концу августа все должны доделать.

Тихое слово Рины Левинзон отзывается во мне вечной грустью и пониманием того, как должен жить и умереть человек. Кто-то должен писать на простом и внятном русском языке. Таким поэтом является Рина Левинзон из Иерусалима.

У меня в издательстве работала одна верстальщица — она пришла из крупной государственной организации.
Девушка всегда находила повод, чтобы как-то отлынить от работы. Если же я ее отчитывал, она препиралась, говорила, что я к ней придираюсь.
Длилось это, конечно, недолго. Я ее уволил.
Предприниматель в небольшой фирме не может позволить себе роскошь с кем-то препираться или выяснять отношения. Сотрудник либо выполняет работу, либо нет.
Выясняют отношения в крупных фирмах — там больше делать нечего.

Сообщение в Раменской газете.
В солидную организацию требуются специалисты с высшим образованием на позицию (именно так — на позицию! — Е.С.) дворника…

Купили Анечке шикарный жидкокристаллический монитор. Она довольна. А раз она довольна, то и мне хорошо.

12 июля 2008 года я вчерне закончил роман «Русские палиндромы». В книге это будет, если 10 кеглем, страниц двести. Но еще буду долго редактировать. Выпущу, если все будет нормально, в 2009 году.

Настюшка придумала себе сценический псевдоним — Эмми Грант.

В выходные (12-13 июля 2008) написал такое стихотворение.

Или лучше так?

Анечка сегодня, 14.07.2008, сказала на работе, что первый вариант лучше. Его и оставим. Хотя мне и второй, не буду врать, нравится.

Тихое слово Рины Левинзон отзывается во мне вечной грустью и пониманием того, как должен жить и умереть человек. Кто-то должен писать на простом и внятном русском языке. Таким поэтом является Рина Левинзон из Иерусалима.

и нету больше слов — только одно — люблю
люблю маму и папу жену (пусть и бывшую) и дочку
и всех женщин которые любили когда-то меня
и глупо что я не богат как роман абрамович
я бы купил всем белоснежную яхту и дал бы много-много денег
как глупо

20 июня 2008 года в главном здании МГУ на Воробьевых горах я получил диплом кандидата филологических наук.
Я поступил в аспирантуру факультета журналистки в 2001 году, которую окончил в 2005 году, сдав на отлично все экзамены кандидатского минимума. Защита диссертации состоялась 26 апреля 2007 года. ВАК утвердил диссертацию в феврале 2008 года.
Итак, путь от поступления в аспирантуру до диплома растянулся на семь лет.
Сейчас я приступил к работе над докторской диссертацией, посвященной современной поэзии.
Лет за 10, думаю, напишу.

Настюшка пожаловалась, что я мало пишу в дневнике о ней.
Постараюсь исправиться.
У бабушки Эммы живет в Рассказове кошка Лиза, которую Настюшка и Леночка почему-то называют Пирдой.
Лиза — кошка скромная. Если о ней начинают говорить, сразу улезает под диван.
Детей у Лизы нет, только игрушечный котенок Анжелика.
Когда Лиза подходит к своей миске, сначала подталкивает вперед Анжелику, чтобы она поела.
Больше всего Лиза не любит, чтобы был грязный ее туалет. Однажды бабушка забыла почистить туалет, так Лиза сама нашла чистый песочек в мешке, рассыпала его и сама себе устроила новое комфортное отхожее место.

Идем с Наташей, мамой Настюшки, домой. Спрашиваю:
— Что тебе купить вкусненького?
— Рыбы.

Настюшка рассказывала. Когда русские обыграли в футбол шведов, берлинцы очень радовались. Всем в кафе наливали бесплатно водку. И, конечно, палили в небо!

Настюшкина подруга Юля долгое время работала в Макдоналдсе. Училась в театральной школе и работала в Макдоналдсе.
А недавно ее утвердили на главную роль в популярном немецком сериале.
Вот это карьера! Ура!
Настюшка тоже молодец! Играет в 9 спектаклях в одном из лучших театров Берлина. Суперзвезда!!!

Читал (перечитывал в сотый, наверное, раз) Эйхенбаума, книгу «О поэзии», роман Валерия Казакова «Тень Гоблина». Очень интересно. Вообще, о власти мало толковых, профессиональных книг. Казаков — и писатель хороший, и чиновник действующий. Получилась добротная и убедительная проза.

Берем на работу еще одну верстальщицу — издательство все расширяется и расширяется.

21 июня наши выиграли в футбол у голландцев. Телевизора у меня нет, я смотрел новости по Интернету. Очень переживал. После того, как голландцы счет сравняли, думал, что все, мы продули. Гус Хиддинг — великий человек! — настроил команду.
Наш маленький дачный поселок всю ночь сотрясали фейерверки и гордые крики: «Россия — чемпион!»
Фантастика — мы уже в числе лучших четырех команд континента! Мы лучше французов и англичан!

22 июня слушал, как всегда, «Эхо Москвы». Вечерний эфир вели Владимир Рыжков и Виталий Дымарский.
Они поставили на голосование вопрос: кто победил в Великой Отечественной войне — Сталин или народ?
По-моему, глупее вопроса придумать нельзя. Почему обязательно нужно разделять… Победил народ под руководством Сталина.
Если вам, господа хорошие, так не нравится роль личности в истории, почему вы сейчас так восхищаетесь талантом тренера Гуса Хиддинга? Или тогда ставьте вопрос: кто победил в матче с голландцами — Хиддинг или российские футболисты?
Какая-то тотальная глупость и ложь льется отовсюду.

Я ужинал в ресторане. Маленький голодный цыганенок подбежал к столу и утащил из моей тарелки курочку. Я очень обрадовался. А метрдотель тут же заменил блюдо.

В Яссах повсюду поют петухи. Кошки сидят на заборе. А люди поют и пьют веселое вино.
Почему же я не румын?!

Был в среду-пятницу (11-13 июня) на даче. Косил траву, топил печь в доме — на ночь. Утром и днем рвал сорняки, обрезал сучки у деревьев, починил фонтан, топил баню.
Н.Г. теперь начал захватывать канаву другого соседа. После того, как я дал ему отпор, от покусительства на мою территорию, он, кажется, временно отказался.
Болтал с другим соседом — дядей Юрой. Он мой друг. Разговорились. Я спросил:
— Дядя Юра, а тебе сколько лет?
— 79.
Я обалдел.
Выглядит он лет на 55.
— А как ты так сохранился?
— Да не знаю. Я и выпить люблю, и курю. Но как не выпить! Живем-то один раз!
Потом говорили о футболе.
Еще спал, читал очень смешной журнал «Поэзия», вот это настоящий приют для графоманов. Надо им туда свои стихи предложить.
Сочинил два стишка.

В Удельной читал книгу Е. Шкловского, буду о нем писать в «Знамя».
В башку лезли какие-то несуразные, дикие и непотребные вирши. Чтобы избавиться от них — записал.

Есть писатели, которые работают одинаково плохо во всех жанрах.
Быков работает во всех жанрах хорошо.
Стихи хорошие.
Рассказы хорошие (романы я пока не читал).
Газетные интервью хорошие.
Рецензии хорошие.
Публицистика великолепная.
Хуже всего у Быкова получаются интервью на радио (телевизора у меня нет). Быков давит собеседника. Говорит в основном о себе. Понять его можно. Трудно представить, чтобы, например, Толстой интервьюировал Вересаева. Дело не в том, что Вересаев плох, он замечательный писатель, просто это разные величины.
Всегда вспоминаю, как Быков в 90-е годы печатал на машинке свои статьи в «Столице», где мы вместе работали. Ни одной помарки.
Юра Беликов правильно говорит: «Быков — наш компьютерный Моцарт».
Быков феноменален. С этим надо смириться.

Я напечатал в «Детях Ра» критическую рецензию на книгу Л. Горалик. Рецензию в редакцию прислали по почте.
Главный редактор «Нового мира» А. Василевский обратил на это внимание в ЖЖ.
Некоторые литераторы — А. Макаров-Кротков, А. Караковский — стали возмущаться.
Караковский назвал напечатанную рецензию подлостью. А. Макаров-Кротков согласился… Сошлись они дружно в том, что женщину избивают. Именно так — избивают.
Караковский также предположил, что я таким образом выражаю свою антипатию к Д. Кузьмину, издателю книги.
Удивительные люди! И логика у них удивительная. Поучается так, что женщину-поэтессу критиковать вообще нельзя. А кого еще нельзя? Огласите, как говорится, весь список. Мне было бы интересно.
Сводить счеты с Кузьминым, ругая Горалик? Что за бред! Я много раз высказывался о Кузьмине совершенно открыто. И он обо мне тоже. Причем, и я, и он писали друг о друге не только гадости. Более того, если бы Караковский был внимательнее, он бы обнаружил, что на книги серии «Воздух» в «Детях Ра» напечатаны в основном положительные отклики. А на другую книгу Горалик я самолично в «Футуруме» написал просто хвалебную рецензию.
Я стараюсь оценивать не поэта в целом, а его конкретные книги, конкретные стихи. У любого автора бывают удачи, бывают неудачи. Если мы пишем о ком-то в журнале, так о том, кто нам небезраличен.
Помню, много лет назад, в редакции «Нового мира» Олег Григорьевич Чухонцев сказал мне, молодому литератору, что у Пушкина он находит пять хороших стихотворений! Это у Пушкина! Пять не пять, но ясно, что даже у гения не все одного качества…
Еще мне непонятно вот что. Если уж женщину действительно избивают, что же вы, доблестные кавалеры, ее не защищаете?! Напишите положительную рецензию, вызовите главреда или автора на дуэль. Нет, этого почему-то не происходит. Почему?

Почему-то вспомнился Саша Щуплов. Он едет в метро, потом вдруг достает какой-то клочок бумаги, карандаш и что-то начинает записывать…
Я случайно оказался рядом.

Позвонила Настя из Берлина. Попросила купить ей продолжение сериала «Папины дочки». Буду искать.

Написал открытое письмо в «Литературную Россию». В понедельник 15.06.2008 отправлю.

В «Литературной России» (№ 23 от 6.06.2008) вышла статья М. Каришнева-Лубоцкого, члена СП Москвы, отв. секретаря АСП.

Он, пытаясь анализировать ситуацию со сменой руководства в популярном толстом журнале «Волга ХХ1 век», в частности, пишет:

«Поднявших «волну возмущения» понять можно: издавали более года журнал, сами в нём печатались, и вдруг, нате вам, конкурс какой-то объявили!

«Руководство области, помогите спасти журнал!» – обратился Боровиков (Сергей Боровиков тоже был главным редактором «Волги». — Е. С.) к власти. – «Шиш тебе, а не помощь!» – с подсказки оставленных за бортом журнала саратовских письменников ответила власть.

…Мерзость появилась в журнале, когда им стала руководить А. Сафронова…

…Кстати, писать стихи без знаков препинания тоже не ваше изобретение. Полистайте книги и альманахи столетней давности, и вы там найдёте многое из ваших «открытий»…»

Во-первых, замечу, что у самого радетеля за чистоту нравов — г-на М. Каришнева-Лубоцкого — весьма своеобразная лексика. «Шиш тебе… Мерзость…» И т.д.

А теперь по существу.

Согласен: мат употреблять вовсе необязательно.

Но в целом работу А. Сафроновой и ее редакции оценить однозначно отрицательно, на мой взгляд, нельзя. Просто совершенно невозможно.

Они опубликовали много интересных поэтов из разных регионов страны, поэтов, которых весьма редко печатают традиционные «толстяки». Я благодарен им за то, что они напечатали Прокошина и Чечика, Айвенго и Петрушкина, Ивкина и Грантса, прозу Грауз и Рубановой, и многих других замечательных, абсолютно недооцененных авторов. И это тоже мразь?! Это одни из лучших на сегодняшний день литераторов России. Причем поэтов «волжане», к их чести, печатали преимущественно нестоличных — давали возможность. Будет ли у перечисленных (и других!) писателей такая возможность впредь? Это сейчас ключевой вопрос.

То, что печатались сами… Разве в этом грех? Они же делали журнал. Они и обязаны были в нем печататься. Эта повсеместная практика. Так делают сотрудники «Нового мира» и «Знамени», «Нашего современника» и «НЛО»… Так поступали Пушкин и Дельвиг, Достоевский и Некрасов, Герцен и Синявский… Кстати, хороший поэт и сотрудник журнала Александров печатал в «Волге» в основном свои рецензии, а не стихи. А рецензии — это самый трудоемкий и черновой жанр. Никто их писать особенно не хочет. Писал бы кто-нибудь другой — они бы и печатали других.

Публиковали стихи без знаков препинания, а это уже было…

Да, все уже, прости Господи, было в великой русской литературе! Это, собственно, признает и сам М. Каришнев-Лубоцкий. Изобрести что-то новое весьма проблематично. Но почему бы не вспомнить подзабытые в России и, замечу, всемирно-распространенные традиции?

На мой взгляд, «Волга» при Сафроновой была очень хорошим журналом. И не ругать ее нужно за работу, а, как минимум, поблагодарить.

Что принесет смена руководства — сказать трудно. Поживем — увидим. Как говорят пожилые люди (а я уже далеко не молод), лишь бы не было хуже.

В воскресенье, 15 июня, постригся, стирал. Еще писал верлибры.

Я сейчас в Румынии, в городе Яссы, на фестивале неоавангарда FEED BACK (президент Даниэль Корбу), куда меня пригласили вместе со Светой Литвак по рекомендации Сергея Бирюкова и Лео Бутнару.
Сегодня, в первый день визита, у меня выпал зуб, точнее протез зуба — коронка. Нормальное начало.
Разместили в хорошем отеле. С нами работает Марина. Она с кафедры славистики. Марина знает, по-моему, все языки в мире. Нянчится с нами, как с детьми. Святая женщина. Это факт.
Яссы — небольшой городок по российским меркам. Очень уютный. Зеленый, увитый плющом. Расположен, как Рим и Москва, на семи холмах. На холмах — уютные виллы. Много бездомных собак и кошек. Собаки не злые — лают, но не кусаются. Кошки сидят на заборах и смотрят на людей настороженно.

5 июня — мой день рождения. Отмечали в ресторане со Светой Литвак, румынским художником русского происхождения Алексом Ивановым, журналистом из Бухареста Джорджиа и Мариной. Пили до 3 ночи.
Потом по дороге в отель все обсуждали с Джорджиа политические вопросы. Говорили то по-французски, то по-английски.

На своем авторском вечере на фестивале рассказал о литературном процессе в России, сделал сообщение о своих журналах. Потом читал стихи. На русском, французском, немецком и английском (в переводе А. Даена и С. Баркана). Как ни странно, самый оживленный интерес вызвали мои простенькие верлибры на немецком. Их тут же перевели немецкие поэты, стали обсуждать.
Стихи на немецком я стал писать недавно, примерно год назад, после того, как зачастил в Германию, в Берлин. На французском пишу давно — еще с инязовских времен.
Русские стихи читал без перевода. Их никто, кроме Марины, не обсуждал. Она потом сказала, что ей больше понравились мои рифмованные экзерсисы.

7 июня. Нас со Светой Литвак наградили премией фестиваля. Очень неожиданно и приятно. Хорошо, что я заранее купил подарки устроителям. Вышел на сцену — долго благодарил их на французском.
Фестиваль действительно был организован безукоризненно. Проживание, питание, выступления… Множество поэтов и артистов из разных стран мира — Румынии, России, Венгрии, Ирака, Германии и т.д.
Я подружился с поэтами Салахом Махди (Ирак-Румыния), Аароном Гали (Венгрия), Даниэлем Корбу (Румыния), славистами Леонтием Ивановым и Мариной.
Наметили планы сотрудничества. Будем работать.

10 июня приехал домой.
Уткнулся в компьютер.
Интернет, тексты.
Ну вот я и дома.

Мне было двадцать с небольшим. Я подготовил публикацию в «МК» стихов Семена Израилевича Липкина. Мы общались. Иногда я показывал ему свои сочинения. Что-то он по доброте душевной даже хвалил.
Однажды я прочитал ему и его супруге Инне Львовне Лиснянской в Переделкине вот такое ироническое стихотворение. Они смеялись.

Потом Липкин сказал: «Стихотворение, конечно, смешное. Но Твардовский Вас бы навряд ли поддержал. В «Новом мире» всегда был слабый отдел поэзии. Проза? Да! Публицистика? Да! Но не поэзия».

Дача — постоянное сопротивление… Там вечно что-то ломается. Надо чинить. Втягиваешься. И уже не можешь это бросить.
Дача, конечно, нужна. Там ты все время в движении — точно в спортзале. А в квартире по выходным можно только спать или сидеть за компом.

29 мая был на вечере памяти Игоря Алексеева.
Выступили Александр Давыдов, Андрей Тавров, Элана, Таня, вдова поэта, Григорий Явлинский и другие. Явлинский пришел не случайно — он ранее выделил 5 тысяч долларов на лечение Игоря. Помог и с изданием посмертной книги.
Я прочитал два стихотворение из последней книги поэта. Ничего не стал говорить. Стихи говорят лучше простых слов.
Вел вечер Алексей Слаповский.
Вечер памяти Игоря еще раз подтвердил — в России любят болеющих поэтов. А еще лучше — погибших, умерших. Живые поэты мало кому нужны.
Слаповский закончил вечер очень хорошим стихотворением Игоря.

На душе было как-то тяжело, масса хлопот, забот. А потом вдруг я почувствовал облегчение. И не мог понять, почему. Дошло: я же сотрудникам повысил зарплату. Вот мне и хорошо.

30 мая Насте исполнился 21 год. Вот это да! А Витька вообще 7 июня женится. Даже не верится. Подросли ребята.

В пятницу, 30 мая, поехал на дачу. Забор совсем рухнул. Туалет прогнил. Водопровод сломался. Ничего. Все починим.
Топил печку. Главное — не замерз. И деревья целы. Если деревья целы, значит, все на даче хорошо.

Ильина читать страшно. Пророк. Книгу «О грядущей России», перепечатанную в США в 1991 году, нужно издавать постоянно миллионными тиражами. Чтобы все читали!
Только одна цитата:
«…первою жертвою явится политически и стратегически бессильная Украина, которая будет в благоприятный момент легко оккупирована и аннексирована с запада; а за нею быстро созреет для завоевания и Кавказ, раздробленный на 23 маленькие и вечно враждующие между собою республики».

Напомню, что профессор И.А. Ильин родился в 1883 году, а скончался в 1954-м.

В конце мая звонил Юра. Уже из Чикаго. Бедный мой друг — «гонимый миром странник».

Поэт Иван Жданов пишет в ЖЖ:

«Тупой кретин

Каким же я тупым кретином стал! Посмотрел свой вчерашний пост (http://zhdanov-vaniok.livejournal.com/13842.html) – Боже мой, перечислил всех, кто запечатлен на фотографиях, даже про свое ухо и про свой едва заметный локоть написал, а про симпатичную девушку на переднем плане – ни слова!

Как же так можно?!
А ведь это известная киевская поэтесса и литературовед к тому ж Наталья Бельченко.

Почему так я с ней обошелся? Потому что стал уже законченным маразматиком? Как там говорили в комментах? Штопаный гондон, вот (http://zhdanov-vaniok.livejournal.com/7069.html).

Или подсознание мне помешало – из-за того, что Наташа печатается в журнале «Футурум-арт» (http://www.futurum-art.ru/ ) у ненавистного мне Евгения Степанова?

Но причем здесь Наташа?

Да ни при чем она здесь! Но до сих пор у меня перед глазами стоит гнусный текст обосравшего меня главреда «Футурум-арта» Евгения Степанова (http://www.futurum-art.ru/news/ivan_zhdanov.html ):

"Плохо то, что у Жданова только один прием… Он совершенно отсталый, глубоко провинциальный версификатор. Его техника устарела на сто лет. Рифмы — стопою/тобою/ рыданье/назиданье/ было/ослепило. И т.д. И т.п. Привожу примеры только из одного стихотворения "Ниша и столп". Такое ощущение, что Иван Федорович прочитал мало книг. Разве это достоинство поэта?"

Это Степанов, кстати, по поводу моего «Избранного», напечатанного в Киеве в издательском доме Дмитрия Бураго, так похабно прошелся.

А вот стихи у Наташи Бельченко в журнале «Футурум-арт» очень даже симпатишные (
http://www.futurum-art.ru/autors/belchenko.php )».

Иван Федорович Жданов — милейший человек. Читая его гениальный текст, смеялся от души. Правда! Ведь сразу видно — добрый, прекрасный человек. И ненавидеть он не способен. Даже такого злобного зоила, как я.
Да и стихи у него хорошие. Я ж его слегка журил, любя.
Иван Федорович, не сердитесь!
Лучше стихи присылайте. Готов печатать в неограниченном количестве во всех своих изданиях!

Слесарь из Петрозаводска Х. опять свои подлые стихи прислал.

Ольга Ермолаева рассказывала мне, что Борис Рыжий стеснялся присылать стихи в «Знамя». Считал, что он недостоин.

Поэт Арсений Л. рассказывал, что когда Д. Кузьмин приезжал в Екатеринбург, его тут же начинал избивать Б. Рыжий.
— А за что ты его, Боря?
— А как с ним иначе? — отвечал выдающийся поэт.

я такое дерево
пел изумительный Валентин Никулин песенку на стихи кажется Григория Поженяна
я тоже дерево — расту не зная зачем и почему
иногда у меня вырастают листочки
листочки со стихами
мне все равно что обо мне говорят
я такое дерево

В пятницу, 23 мая, был на даче. Покосился забор. Надо чинить. Кошмар. Дешевле было бы купить квартиру в Берлине!

Презентация «Зинзивера» в Петербурге 17 мая прошла успешно. Ольга Логош, шеф-редактор, все организовала достойно. Полный зал. Много вопросов. Даже журналы купили.

Читали стихи Арсен Мирзаев, Валерий Земских, Сергей Зубарев, Ольга Логош, Валерий Кислов, Олеся Первушина, Павел Байков, Рахман Кусимов. Приехавшие из Москвы Вячеслав Куприянов и Леша Ефимов также прочитали стихи. Прозаик Владимир Шпаков выступил с приветственной речью, рассказы прочитала Ирина Зартайская.

Дипломы лауреатов за 2007 год я вручил Олесе Первушиной и Ирине Зартайской.

Вели вечер вдвоем с Ольгой Логош.

14 мая был в Клубе «Журнального зала» на вечере Геннадия Калашникова. Очень хороший поэт.
В кулуарах, во время фуршета, беседовал с Леонидом Бахновым. Его отец, Владлен Бахнов, замечательный сценарист и писатель. Они с Гайдаем сделали пять фильмов, в частности, «12 стульев», «Иван Васильевич…», «Не может быть».
Я без этих фильмов своей жизни не представляю.
— А отец эту работу не воспринимал слишком всерьез, это для него был вид заработка, — сказал Леня.
Удивительно.

17 мая был в Питере. Днем в Питере гулял с Димой Чернышевым, очень было интересно. Потом я пошел на свою любимую Петроградскую сторону. Фотографировал. Какие-то странные стихи полезли в голову. Я их быстренько записал.

После презентации пили. Много пили. В компании старинных друзей — Арсена Мирзаева, Валеры Земских, Володи Шпакова, Оли Логош… Познакомился с Дмитрием Северюхиным и Алексеем Давыденковым.
Хотел переплыть Неву, но Валера меня благоразумно остановил. Приставал к какой-то девушке. Кажется, небезуспешно.
Морду, кажется, никому не набил.
Мне — тоже.
Чуть не опоздал на поезд — вскочил в последний вагон. Володя Шпаков меня проводил. Спасибо.
Питер здорово преобразился. Настоящий имперский город.

18 мая на работе прочитал Анечке эти стихи. Она смеялась.

Мне прислали приглашение на фестиваль в Румынию. Это в июне. Наверное, поеду.

2 мая 2008 года неугомонный слесарь из Петрозаводска опять прислал непотребные стихи. Как ему только не стыдно!

Апрель-май 2008 года. Я сейчас в Берлине. Подвергаюсь постоянным и коварным издевательствам. Настюшка обыгрывает меня с утра до вечера в уголки. А потом говорит, что я дурашка.
Ночами я тренируюсь, читаю литературу про уголки, а утром меня опять обыгрывает Настюшка. В общем, сплошной кошмар.

Вчера ходили с Наташей в мой любимый шарлоттенбурский парк. Люди уже загорают и купаются.
Потом поехали в Потсдам. Посетили русскую деревню Александровку (это музей) и голландский (все дома из красного кирпича) район.

В магазине «Плюс» купили еды. На 20 евро — мяса, фруктов, овощей, орехов. мороженого, хлеба, масла. Чего-то еще. В общем, на неделю.

Во дворе что-то роют рабочие. Всех наших шарлоттенбургских зайцев распугали.

Смотрели «12». Настя сказала, что такой фильм они могли бы снять у себя в театральной школе со студентами.
Да, не очень скромно...

Я читаю свою любимую, хотя и однообразную Викторию Токареву. Я всегда ее читаю в Берлине.

Гуляли по Шарлоттенбургу. В каком-то магазине увидели огромного, как черного дога, кота. Кот за витриной сидел со свистком и молчал. Мы его звали, звали, он не реагировал.
А потом кот вышел на улицу и пошел по своим делам, как хозяин Шарлоттенбурга. На людей внимания не обращал.

Вычитывал верстки шестого и седьмого номеров «Детей Ра».
Везде занимаюсь одним и тем же.
Вообще, разница между Берлином, Рассказово, Нью-Йорком и подмосковной Удельной для меня невелика.
Образ жизни схож — компьютер, интернет, стихи авторов, присланные по почте, одна и та же еда. Правда, в Берлине очень хорошие готовые котлеты и фрикадельки.

Открылся сайт поэта и прозаика Игоря Алексеева. Очень хорошо. Мы его печатали больше всех.

В Интернете меня по-прежнему поливают грязью, часто анонимно. Это хорошо, что ругают. Чем больше ругают, тем больше я значу.

Если бы я был президентом России, я бы первым делом всех чиновников отправил на стажировку в Берлин. Может быть, они здесь чему-то научились бы. Ну хотя бы в области национального проекта «Жилье».
В двадцать пять жители Берлина получают  б е с п л а т н о  квартиры. Если денег платить за коммунальные услуги нет, платит государство. А раньше квартиры давали и вовсе с восемнадцати лет.
Цена приличной однушки (сорок метров) в хорошем районе сорок тысяч евро.

Ходили с Н. в Русский дом. Там хороший книжный магазин. Все можно купить. Потом пошли в Шарлоттенбурге в русский магазин. Сгущенка, черный хлеб, сосиски, икра, вобла.
Гастрономическая ностальгия мне не грозит.
Языковая?
Круг моего общения в Берлине не уже, чем в Москве. А стихи я могу писать и на немецком. Мысли у меня простые — слов двадцати хватит, чтобы их все выразить.
Что же тянет назад?
Наверное, мазохизм. Там опять обхамят и обманут. И не сдержат слово. И т.д. Здесь этого маловато. Вот и тоскуем.

Менял дорожные чеки на евро. Банковская сотрудница посмотрела мой паспорт и удивленно затараторила:
— А мы с вами родились в один день и в один год! А мы с вами родились в один день и в один год!
Было приятно.

6 мая. Настюшка, как всегда, на репетиции. Позвонила, что придет поздно.

У Настюшки в театре было распределение ролей. Она будет занята в 9 спектаклях. Для студентки это много. Молодчина!!!

7 мая в России появится новый президент. Интересно, как долго в сложившейся ситуации между Медведевым и Путиным сохранятся хорошие отношения? Я думаю, через годик Медведев покажет характер. Он   з а б у д е т,  к а к  он пришел к власти.

Средневековый маленький городок. Маленькие двухэтажные домики, крытые красной черепицей. Старинная ратуша. Булыжные мостовые. Речка, по которой ходят большие суда и миниатюрные яхты. Это Шпандау. Это одно из лучших мест в мире. Мы ездим туда на метро. Десять минут — и мы в средневековье. В Шпандау трудно писать стихи по-русски. Там даже камни говорят по-немецки.

U7
    Ich fahre in die Altstadt Spandau
            Der Mittelalter
                    Ich fahre in die Zukunft
                            Ich fahre zu sich selbst

7 мая ездили с Н. в Ное-Кельн, прославленный еще Юлианом Семеновым в «17 мгновениях весны». Такое ощущение, что съездили в Стамбул. Ни одного немца я там не заметил.

Теперь я точно знаю, кто хорошо относится к людям. К людям хорошо относятся берлинские кабаны, которые живут в шарлоттенбургкском парке за невысокой оградкой.
Как только кабаны видят людей, они подбегают со всех ног (копыт) к ограде и ждут провианта. Люди дают им разные отходы со стола, а также длинные макароны. Макароны пользуются особым успехом.
Кабаны радостно и прелестно хрюкают, толкаются, рычат, как люди, от удовольствия.
Сегодня, 8 мая, я насчитал в парке порядка 50 (!) кабанов (это вместе с маленькими поросятами).
Вообще, из этого парка уходить никуда не хочется. Кабаны — мои лучшие друзья. Н. говорит, что внешне мы похожи. Я думаю, и внутренне тоже. Я тоже люблю макароны.

Ездили опять в Шпандау. Неожиданно обнаружили там русский магазин. Познакомились с хозяевами. Один из них — Боря — пишет стихи. Он сам из Мариуполя. Говорит, что Мариуполь еще богаче, чем Москва.
Стихи обещал прислать. Наверное, они еще лучше, чем у Бродского.

Еще вчера, зная о всех треволнениях и бедах мира, я был в определенной мере доволен жизнью.
А сегодня жизнь мне совсем не нравится. Я, честно говоря, лезу на стенку и не сплю всю ночь — слишком сильно болит зуб.
Вот так инженер человеческих душ! Один маленький — личный! — зуб меня тревожит больше, чем все остальное. Стыдно в этом признаться, но факт есть факт.
И еще. Физическая боль, конечно, сильнее душевной.

Переписал в электричке вчерашнее стихотворение. Кажется, так лучше. Анечка, впрочем, сказала, что получилось два разных и самостоятельных стихотворения. И первое неплохое, и это. А мне вчера показалось, что Анечке не понравилось первое, вот я и переписал.

28 мая 2008 года вышел пятый номер «Знамени». Там моя статья о Вознесенском. Для меня это событие.

Еще один стишок переписал. Анечке понравился. Она улыбалась.

Забыл упомянуть Олега Басилашвили. Он в «Идиоте» тоже играет гениально.

Целый день смотрел «Идиот» Владимира Бортко. Замечательный фильм. Главное — все по тексту. И актеры гениальные — Миронов, Чурикова, Петренко, Ильин.
Под впечатлением написал детский стишок.

Еще смотрел фильм «Есенин». Спору нет, Безруков — очень талантлив. Но что же ему приходится играть, бедному?! Неужели Есенин был так примитивен, самовлюблен, как его показывают в этой картине? Неужели мечтал дружить со Сталиным? Участвовал в расстрелах? Не верю!
Странно показаны и другие поэты в этом фильме. Друг и талантливейший писатель Анатолий Мариенгоф представлен как какой-то жулик, Крученых — как прихлебала, который пьет «за чужой счет».
А уж Пастернак и вовсе предстает в неожиданном ракурсе. Он, как настоящий боксер, избивает Сергей Александровича. Профессионально и безжалостно.
В общем, не фильм, а клюква. Развесистая клюква.

Михаил Рыклин обознал труп своей жены — Ани Альчук. Но окончательное слово за берлинской полицией.
Я уверен, что Аня не покончила собой. Она была очень веселым, светлым, благодушным человеком. Абсолютно спокойным и неконфликтным. Я общался с ней восемь лет, регулярно печатал в «Футуруме» и «Детях Ра», издал ее книгу «неБУ». Она в с е м была довольна, что редко встречается в среде поэтов — они, как правило, на кого-то (друг на друга) обижаются.
Возможно, это был несчастный случай.

Ходил на вечер Н. Б. Ивановой. Вела Евгения Вежлян. Речь шла о критике.
Я задумался: а есть ли вообще у нас критика? Ведь рецензии (в частности, на поэтические сборники) пишут в основном поэты. Пишут, исходя из собственных представлений о поэзии, что естественно.
Назовем наиболее заметных — Михаил Айзенберг, Алексей Алехин, Сергей Арутюнов, Андрей Василевский, Евгения Вежлян, Людмила Вязмитинова, Дмитрий Бак, Мария Бондаренко, Александр Бараш, Сергей Бирюков, Анна Глазова, Ирина Горюнова, Татьяна Грауз, Фаина Гринберг, Татьяна Бонч-Осмоловская, Владимир Губайловский, Данила Давыдов, Сергей Завьялов, Мария Галина, Елена Кацюба, Константин Кедров, Андрей Коровин, Леонид Костюков, Кирилл Ковальджи, Геннадий Красников, Анна Кузнецова, Виктор Куллэ, Илья Кукулин, Дмитрий Кузьмин, Максим Лаврентьев, Станислав Львовский, Евгений Лесин, Арсен Мирзаев, Юрий Орлицкий, Алексей Парщиков, Вадим Перельмутер, Кира Сапгир, Ольга Седакова, Евгения Свитнева (Доброва), Евгений В. Харитонов, Бахыт Кенжеев, Юрий Кублановский, Юрий Милорава, Арсен Мирзаев, Дарья Суховей, Дмитрий Тонконогов, Илья Фаликов, Наталья Фатеева, Сергей Цеплаков, Андрей Щербак-Жуков, Аркадий Штыпель (он даже о самом себе статью опубликовал!), Андрей Урицкий, список можно продолжать и продолжать.
Критиков, не пишущих стихи, можно пересчитать на пальцах.
Возможна ли при этом хоть какая-то объективность в нашем так называемом литературном процессе?
…Перед началом вечера с Алехиным и Костюковым обсуждали статью Анны Кузнецовой, напечатанную в «Арионе». Мне статья понравилась. Алехину, разумеется, тоже. А Костюкову — не очень.

Тимур Кибиров стал лауреатом премии «Поэт». Вот уж воистину — пиар в России больше, чем пиар.
А ведь сейчас работают Ахмадулина, Вознесенский, Лиснянская, Соснора, Кублановский, Кедров, Казанцев, Стратановский, Лосев, Буковская…
Нет, премию дают Кибирову.

Юра опять уехал в Нью-Йорк.

Пишу рецензии для «Знамени». Написал на книги Вознесенского, Дидурова, на собрание В. С. Высоцкого. Это замечательное дело — писать рецензии. Когда пишу — начинаю лучше понимать поэта.

Ехал на электричке в Москву. Проезжал станцию Перово.
Перово/ херово — хорошая рифма. Надо использовать.

Встречался с Андреем Шацковым, главным редактором альманаха «День поэзии», где, в частности, в 2007 году напечатали мои стихи.
Сказал ему:
— Больше всего в вашем альманахе мне запомнились не стихи, а мемуары Сергея Мнацаканяна.
Он неожиданно разделил мою точку зрения.
Конечно, там еще опубликованы замечательные стихи Сосноры.

Получил визу в Германию. 29 апреля уеду в Берлин на две недели.

Начали делать сайт писателю Петру Образцову.

Роман опять забросил. Когда же я к нему вернусь?

Виделся с Геннадием Калашниковым. Он подарил мне свой новый сборник стихов (Первый — «Ладонь» — Гена подарил мне лет двадцать назад.)
Одно стихотворение из этой книги особенно запало в душу.
Там есть такие слова — «у тебя ничего нет». Да, у человека ничего нет. Только душа. Голыми приходим, голыми уходим.

Ездил на фестиваль в один милый российский город. Там все пьют и пишут стихи. Видимо, больше делать нечего. Поселили в одном номере с буйным местным поэтом. Он всю ночь пил, блевал и кричал:
— Лиза, ну где ты, Лиза, укрой меня…
Когда я попросил его перейти в другой номер, к своим землякам, он неожиданно быстро и безропотно согласился.
Утром передо мной извинялся. Как потом выяснилось, Лизой зовут его жену. Бедная Лиза…

Заканчиваю огромный автобиографический роман — свое главное произведение. Это великое счастье — писать роман. Можно что-то подправить в своей жизни. Вообще, в романе можно жить. Намного интереснее, чем в реальном мире.

Мудрая поэтесса Ольга Е. дала хороший совет:
— Пей только коньяк. От него по утру голова не болит.
Да, коньяк — хороший напиток.

В Чусовом посетил дом-музей В. П. Астафьева. В домике 16 кв. метров. Виктор Петрович там жил с женой, двумя детьми и няней. 16 кв. метров на пять человек.

То, что сделали советские люди с Чусовым, меня потрясло. Над городом надругались в особо извращенной форме. Грязь, страшный заводище, покосившиеся заборы. А вокруг — величественные горы, реки, сосны. Куршавель мог бы отдыхать.

Поэт из Перми Анатолий Гребнев на своем выступлении в библиотеке г. Чусового (на вечере «Детей Ра») здорово пошутил:
— Соловей окончил консерваторию очно. А воробей — заочно.

Юра Б. в Перми все время шутил в рифму:

И еще:

В Перми жили в одном номере с Алексеем Александровым.
Интересный поэт, великолепный знаток поэзии, хороший человек! Какие в нем несовместимые качества!

Борис Марковский напечатал ряд московских поэтов в первом номере «Крещатика». В том числе и меня.
Особенно мне понравились стихи Ефима Бершина и Андрея Коровина. Объективно — сейчас Бершин, конечно, сильнее и Бахыта, и Гандлевского. В этом нет ничего удивительного. Бершин — не только талантливый человек, но и профессиональный редактор. А Бахыт — химик, живущий за границей. Потенциал, на мой взгляд, у них был
примерно одинаковый, но Фима развил его лучше.

Сашка О, Шеннон выпустил новый роман «Индиго». Надо бы купить.

Мы, бывшие сотрудники журнала «Столица», встречались в кафе «Баклажан» (на Таганке).
Пришло человек двадцать — никто не изменился.
Вообще, первый состав «Столицы» был уникальный. Поздняев, Быков, Боссарт, Радзиховский, О, Шеннон (как художник-карикатурист), Митрофановы (Сережа и Леша), Сегура, Савицкая, Цыбульский, Старчевский, Петя Смирнов… Всех не перечислишь.
Таня Савицкая подарила мне старые номера, у меня не было подшивки за 1991 год, я пришел в «Столицу» в 1992.

Володя Цыбульский — молодчина! — стал хорошим писателем-детективщиком. Сидит дома, только пишет. Он был у нас заместителем главного редактора.

В «Знамени» познакомился с поэтом и критиком Леонидом Костюковым. Очень умный человек.
Почему-то разговорились о Дмитрие Быкове. Я вспомнил, как Дима, когда мы работали в журнале «Столица» в начале девяностых, печатал свои статьи на печатной машинке — сразу набело. То есть помарок у него не было.
Костюков вспомнил слова Юнны Мориц о Быкове. Она якобы сказала, что Дима — первый ученик, отличник. И поэтому, мол, его любят поэты старшего поколения. Он их легитимизирует.
Это, на мой взгляд, точно подмечено.

В марте из Нью-Йорка вернулся Юра Милорава. Это очень хорошо.

В метро встречался с Кириллом Ковальджи. Он передавал мне альманах «День поэзии», где меня напечатали (спасибо Сереже Мнацаканяну!), а я ему — журнал «Дети Ра» с его публикацией.
Кирилл Владимирович показал мне две шикарно изданные книги — Самойлова и Смелякова.
— Вот купил, — сказал он, — по десять рублей сборник. Распродажа.
Да, стихи, кажется, читателю не нужны.
Потом мы разошлись в разные стороны.
Садясь в свой вагон, я увидел, как Кирилл Владимирович подает денежку какому-то старичку.

В Берлине пропала Аня Альчук. Вышла из дома и не вернулась. Полиция ее разыскивает. Очень надеюсь, что Аня найдется. Ну не может быть, чтобы она не вернулась!

Этот человек хочет вывести тебя из себя. Придумывает про тебя разные гадости, вовлекает в ненужные диспуты и т.д.
Не обращай внимания. Делай свое дело и иди вперед!

Сегодня 7 апреля 2008 года. Письмо прислал Леша Александров. Потом еще позвонил Володя Лозинский. Умер Игорь Алексеев. Я тут же позвонил Элане и Тане Деевой, жене Игоря. Выразил соболезнования.
Игорь боролся до последнего. И многое, очень многое успел в этой жизни. Вырастил троих детей, дождался внучки, написал много книг.
Будем сейчас готовить некролог и посмертные публикации Игоря, нашего бессменного члена редколлегии. Прощай, дорогой Игорь!

полуночной электричкой
в подольск домой возвращается андрюша коровин
он только что провел очередной поэтический вечер

Это заготовки для стихов.

Подправил некоторые свои стихи. Так, по-моему, лучше.

Смотрел, наверное, в тысячный раз «Семнадцать мгновений весны».
Фильм, конечно, великий и нестареющий. Однако очень наивный. Те интриги и хитросплетения, которые показаны в фильме, происходят сейчас в любом московском офисе. Даже на более суровом уровне.
В картине невероятно симпатичные герои — Мюллер, Шеленберг, Борман, Айсман… Душки!
Меньше всех мне нравится сам Штирлиц (хотя Тихонов, безусловно, гений).
Во-первых, Штирлиц, как ни крути, предатель. Влезает в доверие к милым людям, а потом их закладывает. Во-вторых, мне совершенно не нравится его манера говорить. Эти бесконечные «Нет?», «Нет?» Шибко умный.

Многие культовые герои советского кино меня абсолютно не восхищают. Например, Женя Лукашин из «Иронии судьбы».
Почему мы все его так любили? Он же абсолютный неудачник. Квартиры нет, денег нет, живет в 36 лет с мамой, ответственности никакой…
И это наш национальный герой. Как же все странно в России…

В воскресенье, 10 февраля ходил в мой любимый «Иллюзион». Смотрел «Фанни и Александр», картину Бергмана 1982 года. Шедевр! Действие происходит в 1907 году, более ста лет назад, но фильм абсолютно современный.
Бергман оказал, конечно, колоссальное влияние на Тарковского.

15 января 2008 года ходил на вечер журнала «Знамя» в библиотеку иностранной литературы.
Познакомился с Виталием Пухановым.
Он куратор сайта «Новая литературная карта».
Спрашиваю:
— А что значит куратор? Начальник, первое лицо?
Он утвердительно и довольно кивнул головой.
Задаю другой вопрос:
— А кто у Вас отвечает за контент?
Он уточняет:
— А что Вы имеете в виду?
— Кто, например, решает, какие журналы размещать на сайте?
— Это не я. Это Дмитрий Кузьмин.
— Что ж, — говорю, — понятно. Может быть, поэтому Ваш сайт не дает реальной картины происходящего в литературе?
Г-н Пуханов посмотрел на меня несколько настороженно:
— А что Вы имеете в виду?
— Вот только один пример. Есть такой журнал «Футурум АРТ». Вы используете его материалы. Однако о самом журнале почему-то не говорите. И получается странная картина — ссылок на журнал немало, а о самом журнале — ни слова. Разве это достойно такого уважаемого проекта, как «Новая литературная карта»?
Он говорит:
— А Вы знаете, я про журнал «Футурум АРТ» впервые слышу.
— Странное дело, — думаю про себя, — человек курирует литературный сайт, его сотрудники размещают ссылки на этот журнал, а куратор о журнале не знает…
Продолжаю:
— Да, есть такой журнал, он зарегистрирован в 2000-м году. Давненько.
— А Вы имеете к нему отношение?
— Да, имею. Я учредитель этого журнала и главный редактор.
— Понятно, — задумчиво вздыхает г-н Пуханов, — а сколько ссылок на журнал на сайте «Новая литературная карта»?
— Я точно не считал, но десяток наверняка будет.
— Это маленький процент от общего объема, — парирует, точно профессиональный экономист, г-н Пуханов.
— Поймите, Виталий, — пытаюсь объяснить ему свою позицию, — я же не просился на страницы Вашего сайта. Вы сами стали использовать стихи и фотографии, напечатанные в «Футуруме». Я не возражал. Используете — хорошо. Более того, я рад, что началось наше сотрудничество на благо литературы. Когда я увидел на «Новой литературной карте» небольшие неточности, которые допустили Ваши сотрудники в отношении других моих журналов — «Дети Ра» и «Зинзивер», я написал письмо руководителю проекта Дмитрию Белякову. И он быстро и профессионально ошибки устранил. Спасибо ему. Но почему бы тогда не разместить в соответствующем разделе заметочку, пусть небольшую, о журнале «Футурум АРТ», услугами которого Вы уже пользуетесь?
Г-н Пуханов приводит свои аргументы:
— Поймите, мы пока сделали промо-версию, это дебют, так сказать, мы еще не всех разместили, я даже своих друзей не всех разместил, они тоже обижаются. Но я разберусь с Вашими замечаниями.
Прошло три недели. Г-н Пуханов, видимо, все разбирается.
К великому сожалению, у меня есть подозрение, что в «Новой литературной карте» г-н Пуханов кардинальных вопросов не решает. Решает неутомимый г-н Кузьмин (хотя он почему-то даже не указан в составе редакции). И решает, как всегда, очень своеобразно.

Приведу одну забавную цитату.
«Коллеги, если можно, я, что называется, дам справку. Совершенно понятно, что основной разговор в модальности сравнения возникает по линии "Воздух" — журнал "Арион", поскольку журнал "Арион" является старейшим и наиболее широко известным из ныне действующих российских поэтических журналов. Но все-таки это не значит, что это все, что есть. Есть еще известный проект Константина Кедрова, который в разное время назывался по-разному, но в основном называется "Журнал По", он же "Журнал Поэтов". И есть еще, соответственно, группа журналов "Футурум АРТ", "Дети Ра", "Зинзивер" — все это продукция одного и того же человека, Евгения Степанова. То есть какое-то пространство сравнения, в принципе, возможно. В то же время Станислав Львовский совершенно прав, что основной вектор сравнения — это, конечно, "Воздух" — "Арион"».
Знаете, чьи это слова? Это слова Дмитрия Кузьмина, которые он произнес на радио «Свобода».
Конечно, лучшие журналы поэзии — «Воздух» и «Арион»! Кто бы сомневался! В скромности г-на Кузьмина заподозрить трудно. Однако и про «Футурум АРТ» Дмитрий Владимирович, к его чести, знает. И говорит о том, что «какое-то пространство сравнения, в принципе, возможно». Почему же тогда сам лишает читателя этой пресловутой «возможности сравнения»? Кстати говоря, для справки г-на Пуханова. Журнал «Футурум АРТ» выходит 8-й год. Вышло 17 номеров. Журнал напечатал (не получив, кстати, за все эти годы ни одного гранта) таких авторов, как Айги, Альчук, Андрукович, Арутюнов, Асиновский, Байтов, Бирюков, Гейде, Даен, Михаил Зенкевич, Чурилин, Крученых, Кацюба, Кедров, Литвак, Лобанов, Орлицкий, Милорава, Михайловская, Мирзаев, Ры Никонова, Тюмлер, Ингольд... Список можно продолжать и продолжать.

Тешу себя надеждой, что о перечисленных мной авторах г-н Пуханов все-таки слышал. Некоторые из них, кстати, печатались и в более молодом журнале «Воздух», да и на сайте «Новая литературная карта» размещены.

Расскажу еще об одном случае.
Несколько лет назад поэт и депутат Е.А. Бунимович у себя в кабинете в Мосгордуме пригласил участвовать в Биеннале поэтов журнал «Футурум АРТ» и меня как редактора. Я с радостью согласился.
Однако когда дело дошло до дела, в программе Биеннале ни меня, ни моего «Футурума» не оказалось. Я к Бунимовичу — с вопросом:
— Как же так, Евгений Абрамович? Зачем тогда приглашали?
Он мне ответил примерно также, как г-н Пуханов.
— Извините, Евгений Викторович. Я разберусь.
Но так и не разобрался.
Я тогда обратился к директору Биеннале Надежде Вишняковой (царство ей небесное!).
Она мне очень обстоятельно объяснила, что против «Футурума» возражает Д. Кузьмин.
Не буду говорить, что она еще тогда мне сообщила. Это неэтично. Надежда уже в лучшем из миров.
Скажу только, что великий и могучий Дмитрий Кузьмин, надо опять-таки отдать ему должное, оказался сильнее. Сильнее и Бунимовича, и прекрасной подвижницы Надежды Вишняковой. Он вообще молодец, делает что хочет. И то, что ему нужно. Но только нужно ли это литературе, литературному сообществу? Или все-таки только ему и группе его единомышленников?

А вечер в «Знамени» был в целом очень теплый. Награждали лауреатов премии «Знамени».
Интересно выступила Маргарита Хемлин. Она говорила о том, что библейские времена не закончились. И все мы, ныне живущие, — герои Книги.
Мне лично очень понравилось выступление жены Юрия Карякина — г-жи Золиной. Она хорошо сказала про шестидесятников. «Мы были не свободны, мы были освобождающиеся. С нравственной точки зрения — порядочные».
Это добрые слова, а раз добрые, значит, и правильные.
Выступил Сергей Гандлевский, тоже лауреат «Знамени». Представляя лауреата, Н.Б. Иванова подчеркнула мысль, что стихи Гандлевского запоминаются с первого раза.
На мой субъективный взгляд, это сомнительный комплимент. Вот частушки, например, особенно матерные, еще лучше запоминаются. Потом выступил и сам Гандлевский. Мне показалось, что он был смущен. Видимо, он (как художник и, следовательно, нравственный человек) испытывает неловкость от того, что все вокруг ему внушают, какой он замечательный поэт. Ему это, по-моему, уже самому не в радость.
Гандлевский — фигура, конечно, неимоверно преувеличенная. Есть десятки, подчеркиваю, десятки авторов, работающих в традиционной силлабо-тонической системе намного качественнее. Обнинец Прокошин, киевлянин Кабанов, костромич Бугров, москвич Арутюнов, Юдин из Бельгии, Прашкевич из Новосибирска и многие-многие другие.
Вообще, о «Московском времени», раздутом донельзя, не сомневаюсь, еще будет сказано много адекватных слов.
Во время фуршета удалось пообщаться с С.И. Чуприниным, Н.Б. Ивановой, Олей Ермолаевой, С.П. Костырко, Андрюшей Новиковым, Таней Тихоновой, Максимом Амелиным, Николаем Богомоловым, Е.Ю. Гениевой, А. Штыпелем…
Сергей Иванович Чупринин сказал, что сайт «Поэт», который сделала моя фирма «Вест-Консалтинг», работает нормально, претензий нет. Еще раз благодарил.
Со Штыпелем долго дискутировали о книге стихов Шендеровича. У него более лояльное отношение, чем у меня. Говорили об Украине, для меня тоже родной, немного даже на украинской мове.
Говорили и о его книге.
Я удивился:
— Зачем же Вы сами о себе в книге стихов статью опубликовали?
Он улыбался. Вообще, хороший, симпатичный человек.
Амелин передал извинения Егора Радова, который однажды ни с того ни с сего в ПЕН-центре набросился пьяный на меня с кулаками.
Ольге Ермолаевой порекомендовал стихи прекрасного поэта Валерия Прокошина, она сказала, что ценит этого автора и все сделает, чтобы его напечатать.
Выпил прилично. Но пока доехал — протрезвел. Ночью редактировал свои мемуары о Саше Ткаченко.

Наташа подправила мое немецкое сочинение. Теперь печатаю правильно.

В конце 2007 года ездили вместе с Константином Кедровым и Леной Кацюбой на нижегородский фестиваль «Литератерра», который организовал хороший поэт и пробивной молодой человек Арсений Гончуков.
Много разговаривали.
Кедров в одной из бесед предложил очень точный термин — диспетчеры ноосферы.
В самом деле, есть такие люди. Это издатели, редакторы толстых журналов, владельцы качественных, но посещаемых интеллектуальных сайтов и некоторые другие.
Кроме того, каждый хороший поэт — диспетчер ноосферы. Настоящему поэту даже печатать ничего не надо. Достаточно написать…

Я учился в четвертом классе. Мы вместе со всей школой поехали на экскурсию в город-герой Брест. Там я нашел пять рублей. Был счастлив.

Я Гобсек. Своеобразный Гобсек. Я собираю, коплю… чужие стихи. Ищу их по всему свету, а потом читаю-перечитываю, издаю, ставлю книжечки на полочки. Богатства у меня все больше и больше.

Я был маленький. Я думал: после моей смерти жизнь будет совсем другой — другое метро, другие дома, другая цивилизация.
Нет, все останется, как было.

Надо перестать бояться. Бояться потерять работу, клиентов, не выпустить очередного номера журнала. И т. д.
Зачем бояться?!
В любом случае рано или поздно все закончится.

У меня есть одна знакомая. У нее в речи постоянны слова, напоминающие о нечистой силе, смерти и т.д.
Я стараюсь с ней не общаться.

Я уже старше Пушкина, Хлебникова, Есенина, Высоцкого, Губанова, Шпаликова, взрослых великих людей.
Мне сейчас столько же лет, сколько Чехову.
Охватывает ужас.

Я жил в Кускове, Вешняках, Тамбове, Рассказове, Катовицах, на Тверской, в Кузьминках, на Аэропорте, в Филадельфии, Женеве, Париже, Нью-Йорке, Стокгольме, Праге, Чебоксарах, Киеве, Берлине, Подмосковье, где-то еще.
Каждый обжитый город, каждая обжитая улица — это целые миры.
Я живу очень давно.

С 3 по 8 января 2008 года был в Берлине.
Замечательный город. Улицы чистые, зеленые. Все дешево. Пошел в магазин. На 20 евро купил продуктов на неделю. Картошки, котлет, фрикаделек, хлеба, мандаринов, варенья, тортиков, кока-колы и т.п. Всего 20 наименований еды.

Жизнь бурлит.
Вот несколько картинок.
1. В телефон-автомат кричит бомжиха:
— Я тебя убью, ты подлец, негодяй, свинья… Ты мне изменил…
2. В метро разговариваем с Наташей и Настей. Разумеется, по-русски. Подходит пьяная немка.
— Вы на каком языке говорите? По-фински? По-шведски?
— По-русски.
Пауза.
Она продолжает:
— Я боюсь русских. Путин — невероятная свинья.
Я возмутился:
— Почему это Путин — свинья?! Вы не правы.
Она:
— Он нам лапшу на уши вешает… Отключает газ. Грозится на нас напасть.
Потом она хлопнула меня по плечу и уехала.
Мы смеялись.
3. Возле дома, где живет Настя, полно зайцев. Это в самом центре города. Идешь домой — они тебя встречают.

Билетов на поезд не было. Пришлось ехать на автобусе. Это без малого двое суток. Почти целая жизнь. В автобусе сразу видно, кто есть кто. Образовывается свой коллектив. Свои лидеры, критики властей (водителей), свои оптимисты, пессимисты, смиренные люди и скандалисты...
Мне дали хорошее место — в первых рядах. Я сидел молча, в разговоры старался не вступать. Смотрел в окно. Слушал других.
После того, как проехали белорусскую границу, водитель нагловато и резко сказал, посмотрев на меня:
— Так, первые ряды освобождаем… Все на свободные места!
Если бы он попросил, я бы, конечно, подвинулся, нет вопросов, а так…
Я возмутился:
— Что значит, освобождаем? Я не хочу никуда уходить.
— Нет, вы освободите место. К нам слесаря подсаживаются. Они должны отдохнуть.
— Я никуда не уйду, — пошел я на принцип. — А будете настаивать, я на вас напишу вашему начальству…
Бедный водитель призадумался. И перестал со мной препираться.
В итоге никакие слесаря на первые ряды не сели, а смиренно устроились в задней части салона.
И мы поехали дальше.