Главная страница

Дневник


Страницы дневника: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25



    



ПРОЩАНИЕ С PETIE BOSET

Прощай, наш маленький уютненький домик. Здесь я провел как-никак несколько месяцев. Прощай, прекрасная итальянка Валерка, такая глазастая, такая лохматая, такая русская... Зачем же ты так долго притворялась строгой и суровой, когда ты сама душевность и сама духовность?!
Прщай, драгоценная гречанка Анна, прости меня за все, особенно за мой нескладный английский. Но все-таки ты меня понимала.
Прощай, Данька, любимый мой айсор, человек, знающий буквально ВСЕ на свете. Спасибо тебе за все.
Прощай, русская татарка Настюшка, драгоценная девочка. Ты тоже навсегда осталась в моем сердце.
Скоро вы все возвратитесь домой, у вас начнется новая жизнь.
Я не возвращаюсь домой. Я опять еду в неизвестность.
На сей раз она имеет название — город Нью-Йорк.
Я не знаю, что меня там ждет. Счастье? Смерть? Говорю сейчас и о душе, и о теле.



* * *

Опять шел пешком из Селини в Женеву — зарабатывал пять франков. Вокруг — красота. Растут розы, дикие сливы, шиповник. Еще не убрана свекла, кукуруза. Никто не обрывает, не ворует. Фантастическая, конечно, страна.



* * *

Патрик вчера собрал в ресторанчике, как сейчас, говорят тусовку. Были священники, ученые, мы, студенты.
Патрик сказал какие-то дежурные слова, потом вздохнул, и почему-то высказал такое мнение:
— Жалко, что вы не подружились с другими студентами.
Данька возразил:
— Почему же! Мы подружились. Даже со студентами из Парижа.
И тут я почему-то вставил свою очередную неумную реплику:
— Наверное, скорее, со студентками...
Длительная пауза. Патрик-то — монах.
Мне стало не по себе.
Но выручил молодой человек из Парижа, Игорь Чекомаров, сын ректора Сорбоны-8.
Он как-то все превратил в шутку.
Инцидент замяли.



* * *

Ходил в аптеку. Мне изготовили там по рецепту лекарства против грибков. Небольшенькую такую бутылочку. Отдал сорок девять пятнадцать. Это примерно двадцать пять тысяч рублей. Се ля ви.



* * *

Данька тоже пригнал БМВ.



* * *

Макс трахнул гречанку Х. Как обидно. Она так мне улыбалась, так ласково называла меня «Эугениус...» А Макс трахнул. И где же справедливость?



* * *

Данька продал Валерке две пары командирских часов. По сто франков за каждые.
В Валерке вдруг проснулась предпринимательская жилка. Она хочет открыть свой бизнес по торговле с Россией — часами, машинами. Думает и о туристической фирме.
Мы готовы с ней работать.



* * *

Завтра едем в Тенен, а затем в Италию.



* * *

Тоска по Родине. Давненько, сказать по правде, такого со мной не было. Вроде, все здорово. И сыт, и пьян, и нос в табаке. Но, Боже мой, как хочется домой.
Словами никакими не передать это состояние.



* * *

Читал «Континент» (кстати сказать, Настюшка Виноградова — дочь главного редактора этого журнала).
Очень хорошая статья Марины Кудимовой, рассказ Юрия Морозова. Статья Кудимовой здорово на меня повлияла. Точная и честная статья. И — христианская.



* * *

Хорошо, что Данька купил машину. С ним-то я и отправлю ненужные вещи в Москву. А сам приеду домой месяца через три.



* * *

Валерка здорово изменилась за те месяцы, что провела вместе с нами. Стала краситься, пользоваться духами, даже улыбаться начала. Раньше была совершенно мрачной — настолько замучилась со своим женихом, который, как выясняется, ее не любит.
А мы ее любим. И она этому очень удивлена. Она не ожидала. Она говорит:
— Русские мужчины — это сама любезность, сама галантность.
Тайна, загадка. Неужели это относится и ко мне? Забавно.



* * *

Писал шпаргалки, готовился к экзаменам. Читал толстенную книгу Патрика «Pour une civilisation de L, ame». Книга, кстати, весьма интересная. По ней, как выясняется, Патрик и читал нам свои лекции.



* * *

Делал интервью с Игорем Александровичем Виноградовым.



* * *

12-15 декабря были в Италии, в Римини. Итальянцы чрезвычайно похожи на грузинов. Машины у тех и у других гоняют, как бешенные.
Единственное правило уличного движения — клаксон. Сигналят — как иерихонские трубы. Страна весьма отсталая, бедная. Но веселая. Лира падает, народ смеется. Макароны хорошие. Говорить по-итальянски очень просто. Бене, бене, мульти бене.



* * *

В столовой сидели вместе с Марком, одним поляком, живущим в итальянской Швейцарии. Он — приятель наш. Разговорились с официанткой. Марк ей говорит:
— Ты знаешь, а мы-то русские.
Она засмеялась.
— Не врите! Если вы русские, тогда я — шведка!



* * *

Впервые в мире увидел у к а з а т е л ь — «В секс шоп».



* * *

Забавный эпизод произошел со мной в Римини. Там происходила конференция молодых католиков.
И хотя я православный, участие в конференции принял. Просто как слушатель. Но когда я подошел к регистрационному столу, у меня спросили:
— Из какой страны прибыли?
Я машинально ответил:
— Из Швейцарии.
Меня проводили на мое место.



* * *

Еще один забавный эпизод. Когда мы захотели поехать из Швейцарии в Италию, то пришли в итальянское консульство в Женеве. Там чиновники начали выпендриваться. Сказали, что виза будет готова через полтора месяца. Мы тогда поехали без всяких виз. И — ничего. Границы на Западе все пересекают, как хотят.



* * *

Адриатика зимой. На пляже никого. Но так оно и лучше.



* * *

На этой конференции встретил двух русских (где их только нет!). Один учится в Университете, уже девять месяцев в Италии. Говорит блестяще, Валерка утверждает, что без акцента. А поступил на учебу с бухты-барахты, языка толком не знал. Парень весьма энергичный. Рассказывал:
— С учебой проблем никаких, но вот зарабатывать необходимо. Приходится непросто. Например, летом я три месяца работал продавцом. Крови потерял много. Другой парень приехал в Римини полтора месяца назад, не учится, не работает. Ждет работу. Якобы к маю она должна появиться.
На что сейчас живет — не сказал. Но потом обмолвился, что у него здесь невеста. Что ж, понятно. Это нам знакомо.



* * *

Мы выступали на вечере «L,esperance de la Russie». Все выступали довольно долго. Я тоже говорил минут двадцать. Настюшка Виноградова, студентка филфака МГУ, удивилась моему французскому:
— Ты шпарил по-французски, также как и по-русски.
Мне стало очень приятно. Значит, прогресс есть.
Но сказать по правде, перед выступлением я принял немного вина. Может быть, поэтому и говорил легче. Хотя вряд ли. Видимо, все-таки практика сказалась.
Публика слушала очень внимательно. А мы — в микрофон, в микрофон.



* * *

Сделал интервью с И.А. Виноградовым. И поймал себя на мысли, что, прежде всего, он не критик «Нового мира» эпохи А.Т. Твардовского, не главный редактор «Континента», но отец замечательной дочери.



* * *

Валерка сегодня меня подстригла. Все заметили, что я помолодел.



* * *

Тоска по дому страшная. Прежде всего, по жене (бывшей, не бывшей?) и дочке. По машинке печатной. По родителям. По Кускову. По центру Москвы. По работе. По русскому языку. По комфорту (!). По свободе. Вот такие дела, ребята.
Скажу даже больше — я стал считать дни — сколько осталось до возвращения. Это я-то, который всю жизнь так страстно мечтал о Западе. Считаю дни, правда. И пишу эти заметки, находясь в полном здравии и рассудке. Пишу на лекции по международной политике, я, преуспевающий студент из Женевы. Я думаю, осталось мне страдать месяца четыре. Да, страдать. Это несмотря на то, что в Нью-Йорке меня ж д е т прекрасная женщина. Несмотря на то, что в Женеве я никогда не голодал, да и вообще условия жизни здесь гораздо лучше, чем в Москве.
Вот такие мучительные приступы ностальгии. Слава Богу, они хотя бы не ежедневные.



* * *

Сижу в своей комнатке и печально думаю: неужели настанет такой момент, когда я вернусь, обниму жену и дочку, на работе в буфете возьму чашечку кофе (чая) с нашими конфетками, потом дома посмотрю советские фильмушки. Фильмов наших, кстати говоря, не хватает здесь катастрофически. «Джентльмены удачи», «Гараж», «Ирония судьбы», «Белое солнце пустыни», «Осенний марафон» — это шедевры, настоящие шедевры. Для русского человека. А все местные фильмы такие не наши, такие незамысловатые. Одним словом, как сказал бы русский женевец Лев Евграфович Филаметов, дерьмо.



* * *

По дороге из Италии ехал вместе с Джефом, американцем, обучающемся в Италии. Очень легко обыграл его в шахматы. Говорили с ним по-английски.



* * *

В Италии спал в одном номере с Лешкой К. Он, откровенно говоря, не приятель мне. Но и к нему я отношусь с симпатией. Любить надо всех.
Непростые отношения и с Женькой. Но вот сегодня приобнял ее, сказал что-то хорошее, она была рада. Несомненно, и Женька — человек! Хотя самовлюбленна, кокетлива, все это есть. Она, например, обожает сказать детским невинным голосочком такие фразы:
— А где мой самый большой кусочек?
Или:
— А меня сфотографировал? (Когда я фотографирую, например, Настю).
К месту и не к месту употребляет французское tout ca.
Но все это, конечно, ерунда.



* * *

Как ни странно, но Родина — это для меня, прежде всего, моя бывшая жена Наташка. Раньше я любил ее очень страстно, потом сильно ненавидел. А сейчас только люблю. Нежно, одухотворенно, спокойно. И — сознательно. Не как восемнадцатилетний мальчик. Я уже не разделяю Наташку с дочкой. И я вернусь к ним. Вот только вернутся ли они ко мне? Это весьма большой вопрос. К тому же через полгода они уезжают в Германию, вместе с Гербертом, новым мужем Наташки.
Я как-то еще до конца не отдаю себе отчета, что Наташка уже давно замужем за другим.



* * *

Напечатал сегодня доверенность для родителей (пусть получат деньги за авиабилет). Печатал на машинке Игоря Александровича Виноградова. У него есть машинка с русским шрифтом. Пальцы почувствовали кириллицу. Блаженство.



* * *

Вспомнил еще один забавный эпизод. Едем на автобусе. Вокруг — ухоженные дома, все чинно и пристойно. И вдруг — какие-то лачуги поддерживают друг друга, трущобы, свалки. Что такое? А это уже в Италию въехали.
Впрочем, Италия мне тоже нравится.



* * *

В Белинцзоне разговорились со смотрителем Храма. Он, узнав, что мы русские, стал выдавать нагора этнографические теории. Вот одна из них:
— Вы, русские, как и все другие славяне, прямые потомки, а, следовательно, и ближайшие родственники немцев.
Я не возражал. Я имею свою этнографическую теорию. Мне кажется, что итальянцы и грузины — это не просто родственники, это близнецы-братья, как Ленин и партия. Гостеприимные, говорливые. А хранитель Храма тем временем не унимался. Говорил, говорил. Потом подарил нам какие-то старые огромные гвозди, по его уверениям, двухвековой давности. Мы от него потихонечку — бочком, бочком. Он — за нами. Принес еще какие-то карты, начал объяснять, как мигрировали народы... Потом признался, что готов сделать для людей все, лишь бы его с л у ш а л и. Замечательный старик.



* * *

Архиепископ Луганского кантона Отец Евгений принял нас у себя очень радушно. Долго рассказывал о себе, расспрашивал о нас. Подарил каждому по сто тысяч итальянских лир, это ни много, ни мало — сто двадцать швейцарских франков. Подарил различные сувениры, религиозные книги. Вообще, в Итальянской Швейцарии все что-то хотят вам подарить. Ибо итальянская Швейцария — это уже Италия, точнее говоря — Грузия.



* * *

Валерка ходит вся поникшая, грустная. Не ладится у нее с ее Марио.
Бедная девчонка.



* * *

На одной из богословских лекций я услышал:
— Мы как христиане знаем — откуда мы. И куда — мы.
Неужели мы в самом деле бессмертны?
Неужели у всех в самом деле есть своя программа?
И у меня? Но в чем она? В том, чтобы писать стихи, рассказы, делать интервью, вести светскую хронику? Разве это нужно еще кому-то кроме меня? Очень в это хочется верить. Я знаю точно, что не писать я не могу. У меня мозг так устроен.



* * *

Вчера опять было вечернее занятие у пера Фроста. Проходило, как всегда, чрезвычайно поздно, да и после довольно утомительного дня. Я сидел на занятии, честно говоря, дремля. И вдруг меня, как током прошибло. Я услышал такую фразу: «Merde Dieu...» Мне стало не по себе. «Д. — Бог». Это говорила Мартина, немка.
Я понял, что наши окончательно заучились. Но потом до меня дошло — «Mere de Dieu» — Мать Бога. Я успокоился. И прости Господи, что я вспомнил эту историю, просто пишу все, что было. Каюсь. А Мартина, участница наших семинаров, говорит, конечно, с весьма разительным акцентом. Что делать? Она — немка, к тому же сейчас учится не в Женеве (франкоязычной), а во Фрибурге (немецкоязычном).



* * *

Вчера сдавали экзамены. Кое-что списал, кое-что написал сам. Шпоры, конечно, помогли. Я их готовил неделю. Не зря. Пока готовился к докладу — все выучил.



* * *

Валерка купила сегодня огромную шоколадку за три сорок. Угостила нас всех. «Разврат страшный...», как однажды охарактеризовал швейцарский шоколад Саша Радашкевич, нынешний пресс-секретарь семьи Романовых.



* * *

Ваня, сотрудник Консульства, сообщил «радостную» новость, что за доверенность (любую) надо заплатить двенадцать пятьдесят. Но эта сумма превышает стоимость билета. Так что мне можно и без доверенности обойтись.



* * *

Вчера взял у Валерки гитару. Запел славную грустную песенку — «Я менял города, я менял имена. ...Зачеркнуть бы всю жизнь, да сначала начать. Да не знаю — узнает ли Родина-Мать одного из пропащих своих сыновей.»
Eugene, Evgenie, Eugenius... Как же меня будут называть завтра? Видимо, Юджином или Джином... V. меня называет, во всяком случае, Джином.



* * *

Валерка опять меня постригла. И я опять помолодел.



* * *

Я получил билет в Штаты. Спросил еврея-продавца:
— Т е о р е т и ч е с к и могу ли я в крайнем случае вернуть билет? Да, я лечу, нет вопросов, но все же...
Еврей даже обиделся:
— Билет обычно стоит две тысячи. Я достал вам самый дешевый тариф, даже более дешевый, чем молодежный.
Я не стал этому доброму продавцу рассказывать свою ситуацию. Ну, как ему объяснить, что я толком до сих пор не знаю, ждут ли меня в Штатах или нет?
Кстати говоря, в Москве билеты дешевле. За ту же сумму, за которую я купил билет до Нью-Йорка (в одну сторону), можно приобрести билет — туда-обратно. Я в Москве узнавал. А вот, например, в Женевском отделении Аэрофлота самый дешевый билет до Москвы стоит сто семьдесят долларов. Двести пятьдесят — экономический класс. Полный тариф — тысяча семьсот. Это многовато.



* * *

На Родине человека по фамилии Ч е р н о м ы р д и н избрали главой правительства. Филологического образования явно не хватает нашим президенту и парламенту.



* * *

Маша в который раз говорит мне следующую фразу:
— От тебя-то Патрик этого не ожидал.
Это все относительно студен-ток.



* * *

На лекции выступил один из главных спонсоров нашего Университета. Забыл, как его зовут. Он — немец, производитель одежды. Магнат. Говорил по-французски очень здорово. Мы его спросили: «Где Вы учились?»
Ответил: «Все время учился только у жизни. Университетов не заканчивал».



* * *

Всем выдали дипломы. В отдельной папочке. Аккуратно отпечатанные.



* * *

Сегодня был праздничный ужин. Давно я так не ел. Картошечка, курочка, сосиски, соки, пирожные. Мороженое!



* * *

Еще несколько слов о нашем немецком спонсоре. Он потерял отца, когда ему было два месяца. Вырастал в непростых материальных условиях. Сейчас богат сказочно. У него в фирме работает более тысячи человек. Живет во всем мире, говорит на многих языках. Перед нами выступал по бумажке. Это здорово! Значит, готовился. К любому делу относится ответственно.
Он кормил нас несколько месяцев. Ни разу об этом не вспомнил.



* * *

Валерка сказала, что я говорю по-английски с французским акцентом. Обидела. А сама, между прочим, говорит с итальянским акцентом.



* * *

Постирал сегодня в стиральной машине свою задрипанную, грязненькую курточку. Стала как новая. Анна, гречанка, подшила ее. Потом долго с ней разговаривали. В Греции, оказывается, тоже масса этнических проблем. Ситуация неспокойная. Я очень люблю Анну. Тихо и нежно. Спит она, конечно, с другим. Но это неважно. Я знаю точно, что и ко мне она относится очень нежно.



* * *

В подвале замка нашел французский словарик. Пригодится.



* * *

Вспоминаю опять выступления спонсоров. Другой магнат тоже здорово говорил.
— Россия — Ваш дом. Почувствуйте себя хозяевами. И ничего не бойтесь. Делайте то, что считаете нужным. И то, что угодно Богу. Я вам дал немного денег. Вы учились. Но я не могу научить вас искусству жить. Могу дать совет — не бойтесь. Жизнь дает вам то, на что у вас хватает храбрости.
Этот меценат с юга, родился недалеко от Марселя.
Энергия у него мощнейшая. А ведь ему шестьдесят пять. Каким же он был в юности?!
Встреча с этими двумя меценатами меня потрясла.
Я осознал — надо действовать. И как можно решительнее.



* * *

И еще одна ремарка о меценате-французе. Здорово он сказал:
— Евреи дают деньги только евреям. Католики дают всем.
Я бы добавил:
— Христиане дают всем.



* * *

Данька с Максом уехали на машинах в Москву, Настя умчалась в Париж. Все остальные поехали на рождество в Лозанну. Отец Филипп Бо, университетский священник, принял нас как родных. Пробыли в Лозанне несколько дней. Потом на поезде поехали в Женевский аэропорт. Ребята улетели в Москву. А я остался. Ждал сутки своего рейса. В Нью-Йорк. И — дождался. Американская таможенница расспрашивала меня примерно минут сорок, кто я, что я? Говорили по-французски. Вылет мне без проблем разрешили. Первая остановка была в Лондоне. А потом я прибыл и в Нью-Йорк.



* * *

Про Нью-Йорк напишу отдельно.



* * *

В 1992 году я познакомился в Америке с одной загадочной женщиной. Встреча эта стала для меня очень важной. И растянулась на несколько лет.



To V.



* * *

женщина впускает в душу
и в жилье свое — 2И
страшно — вдруг я все разрушу
вдруг не сберегу любви

1992
Нью-Йорк



* * *

— Вы любите Нью-Йорк?
— Да, это мой самый любимый город.
— Вы видели статую свободы?
— Нет.
— Вы были в «Metropolitan museum»?
— Нет.
— Вы ездили на Брайтон-бич?
— Нет.
— Может быть, Вам нравится американская кухня?
— Я не знаю, что это такое.
— Так, Вы любите Нью-Йорк, или нет?
— Да, это мой самый любимый город.
Город, в котором живет о н а.
— О чем Вы мечтаете теперь?
— Ни о чем.
В моей жизни уже все произошло.

Июль 1992
Нью-Йорк



* * *

ты жертвенна в любви и жертвенна по сути
и благостная у тебя стезя
я думал — я учусь в женевском институте
религии — ан нет — учусь лишь у тебя
отдать отдать отдать — вот что теперь умею
с последнею рубахой расстаться буду рад
ты у меня в груди — вот что теперь имею
и дочушка в груди — я как никто богат

1992
Женева



* * *

я гляжу на тебя ангелок
не дыша
гениальны твой лоб и лобок
и душа
что нас ждет впереди — догадайся поди
что нас ждет впереди
только не уходи только не уходи
только не уходи

1993
Нью-Йорк



* * *

ты
ночь
дождь
манхэттен
мы идем в обнимку
мы идем домой
о господи
за что мне грешному
такое счастье

1992
Нью-Йорк



* * *

ты
японская музыка
ночь окно
покой одухотворенность
разговор двух инопланетян
проживших в разлуке
2000 лет
и вдруг нашедших друг друга
неслышный манхэттен
и печаль далека

1992
Нью-Йорк



* * *

все на ходу — все впопыхах
дороги — странствия — годами
и сны — на разных языках —
о нереальной в общем даме
вот жизнь моя — и сны и явь
смешная жизнь — а сны тем паче
но знаешь — господи избавь —
чтоб было как-нибудь иначе

ноябрь 1992
Женева



* * *

все могу — что мной желанно
быть храбрей могу гасконца
человеческая прана
даже чувственнее солнца

я любил — она любила
при-Мадонна — пилигрима
человеческая сила
алгеброй неизмерима

век живи Мафусаила —
все-равно поймешь в финале —
человеческая сила —
тайна — что нам ниспослали

1992
Женева



* * *

жизнь — и ладно и живы покуда
смерть — и значит законный удел
я спокоен — вот счастье и чудо
кое-что на земле я успел

я обегал полмира — так заяц
обегает не частый лесок
я любил гениальных красавиц
я воспитывал Настю как мог

хоть бывало я нес разный бред — но
краской лжи не поганил стихи
а еще я молился усердно
дабы смыть прегрешенья свои

1992
Женева



* * *

деревья снимают цветные кафтаны
бакланы кричат точно чуят беду
и падают падают наземь каштаны
а я постараюсь — и не упаду

я как подобает матерому зверю
все вытерплю — горечь в себе истребя
смотрю на Женевское озеро — верю
что вскорости буду смотреть на тебя

1992
Женева



* * *

я обречен как Несси
дела мои табак
мне мир неинтересен
без тебя

1993
Нью-Йорк



* * *

— в дальнейшем все у нас не сложится
— нет сложится — не прекословь
любовь есть Бог — ты не безбожница
чтоб нашу загубить любовь
но если все ж ее замучаешь —
не забывай молю сто крат —
и совесть Бог — и в нашем случае
я чист — и жизни значит рад

1993
Нью-Йорк



* * *

еще полгода назад
я жил с женщиной
которую очень любил
не любить ее было нельзя
еще полгода назад
я жил в замечательном теплом городе
в самом центре этого города небоскребов
а теперь я живу совсем в другом городе
где даже дышать тяжело
и прекрасная моя женщина
от меня ускользнула
но мне почему-то все-равно хорошо

1993
Москва



* * *

я стар я древний старикан
и не сумел в тоску не впасть я
так много в жизни было стран —
так мало в жизни было счастья
не плачу — все мне хоть бы хны
не корчусь раненою серной
но странно было т р и жены
и ни одной — не плачу — верной
прощай моя смешная жизнь
остался миг по высшей смете
Настюша дочушка держись
прости меня за все на свете

1994
Тверская



* * *

я никого не держал
и никто не держался за меня
и если бы не было Бога
я был бы совсем один

1994
Нью-Йорк



* * *

я мог бы ужиться наверно с любой
но даже не хочу пытаться
почему-то

1994
Нью-Йорк



* * *

...поссорились — я не виню
тебя — давным-давно за нас
все решено — и в поздний час
метис на пятой на Пятой авеню
играет невеселый джаз...

1994
Нью-Йорк



* * *

я больше не твой — я не мальчик-маньяк
способный с тобой забывать и о хлебе
я буду любить тех — кто любит меня
прощай заблудившийся беби
прощай не звони — я ждал вечность звонка
я буду держать страсть свою на засове
но знаешь — мы оба два хищных зверька
загрызжих любовь — мы убийцы любови

1994
Нью-Йорк



* * *

закончился тур — по случайности странной
я снова в России — и видно опять
я буду болтать на работе с Дианой
я буду статейки смешные кропать
и слушая Сашкины грустные песни —
я буду рыдать забавляя народ
а чтобы не сдохнуть — снимать буду пени
с деньжонок запущенных мной в оборот
хандрить — ни за что — я держать буду марку
я буду как все — я войду в общий строй
не стану грустить по Центральному парку
по смачной развратнице Сорок Второй
и может быть даже по женщине-чуду
по женщине-вспышке и женщине-мгле
не буду грустить
только ложь это — буду
ведь я же покуда еще не в земле

1994
Тверская



* * *

что же — вышла нестойкою
наша беби любовь
ядовитой настойкою
похмелила жизнь вновь
но покуда не в морге я —
все ищу образ твой
то в бес-совестных оргиях
а то в церкви святой

1994
Тверская



* * *

три мига — века — Бог с лихвой
нам дал волшебной дрожи
и ныне — все же — мы с тобой
одно и то же

1992 — 1997



* * *

будет не будет ли заново —
было — читай между строк
чувственность — строчки Иванова —
омут игривых чулок

всюду в Нью-Йорке ли в Сочи ли
наши сходились пути
все мы с тобой раскурочили —
даже себя не найти

1995
Тверская



* * *

глаза — объясняют что значит
небесная тайна
язык — застрелись Чиччолина! —
танцует отчаянно танго
а тело — упругое тело
девчонки-креолки
я помню тебя
это было однажды в Нью-Йорке
я помню тебя
на диване в прихожей и ванной
я помню что жизнь
иногда очень схожа с нирваной
мы заняты были
мы делали по телефону заказы
и нам приносили вино
чау-фан ананасы
мы заняты были
мы делали кажется мудро
пытаясь уснуть
исключительно только под утро
мы спали часочек
прижавшись как дети друг к дружке
хватало одной простыни
и одной несерьезной подушки
о беби — судьба
и прозрачный и призрачный беби
мы жили в Манхэттене или
мы все-таки жили на небе
а что же теперь — я один
я брожу по ночному Парижу
так вышло —
я больше
тебя
никогда
не увижу

1997
Париж



* * *

как микроскоп анатома
сермяжен этот взгляд —
два федоровских атома
над сушею висят

две квантовых песчинки
астральных тел гибрид
над станцией Кузьминки
над Сорок Пятой street

есть логика во бреде
о чем бишь я о ком —
да все о той же леди
да о себе самом

едины — не в могилах
а в небесах родных
никто убить не в силах
нас — кроме нас самих

7.03.1997
Есенинский бульвар



* * *

я о-бес-кров-лен — кровь и кров —
я угодил в любовь как в ров

сложились эти строчки д о
тебя нью-йоркская бардо

теперь я знаю — ты фантом
страдание во мне самом

1991 — 1997
16. 07. 1997
Вешняки



* * *

у тебя неслабая дубина
бес тебе помог ее добыть
била ты меня — и не добила
и теперь приехала добить
но теперь добро-тный крепкий панцирь
на душе испытанной — не фрак
есть кого любить — и на дистанции
мне теперь держать тебя — пустяк

9.03.1997
Есенинский бульвар



* * *

Мечта — приморский ресторан
Я в нем тапер я трошки пьян

Я вижу — девочки кругом
Я вижу — море за окном

И мир как прежде полон тайн
И я не помню Веры Майн

24.01.1997
Вешняки



ВОСПОМИНАНИЕ

О V.

томительней неволи
губительней чем власть
кошмарней снов о школе
ты — мужеская страсть

влеком сахарской жаждой
я пел — vobulimans
о страсть — я ведал каждый
прекаждый твой нюанс

учился на отлично
я сотни дней ночей
не в колледже обычном
а в колледже страстей

5.08.1996
Ст. Партизанская



* * *

У меня есть роза
Нежная
У меня есть виза
Нужная
У меня есть база
Денежная
У меня есть греза
Увидеть тебя
И — больная тобою — душа
Почему ж не лечу в США?

июнь 1996
Ст. Партизанская



НОВОЕ ВОСПОМИНАНИЕ

О V.

...Ссорились — и вспыльчивый дурила —
То бишь я — ломал немало дров —
Я сбегал от леди, что дарила
Мне любовь и музыку и кров

Много так ночей любви угробив —
Я не звал не плакал ни хрена
Я бродил — а между небоскребов
Мне светила спелая луна

21.06.1996
Тверская



* * *

«С любимыми не расставайтесь!»
          А.К.
«Уезжать — немножко умирать.»
          Французская поговорка

и может статься может статься —
нас приютит одна звезда
и мы не будем расставаться
и мы не будем расставаться
с тобою больше никогда

расстался — и пришла кручина
расстался — и любви не спас
забыв «грины» и вспомнив Грина
мы будем жить светло и чинно
умрем в один и тот же час

1995
Тверская



1993 год



* * *

В перерывах между учебой и любовными приключениями за границей я умудрялся работать в Москве.



ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ХИТРИТ

В 1993 году я уже вовсю занимался рекламой. Причем совершенно официально, я в то время работал заведующим отделом рекламы журнала «Столица» у Андрея Викторовича Мальгина. Помимо основной работы я делал рекламные кампании различным фирмам.
Обратились ко мне в ту пору коллеги из одного рекламного агентства — они двигали в народные депутаты одного солидного, хотя и очень молодого банкира. И вот я подвязался им помогать. Я написал о банкире статью, пристроил ее в ряде экономических изданий.
Ребята из агентства попросили пристроить мой текст еще и в одну ежедневную московскую газету. Я пообещал попробовать. И побежал к своему старинному приятелю Шуре Бултыху, который тогда как раз работал в этом издании и был в хороших отношениях с главным редактором.
Шурка меня с ним познакомил. Мы обговорили все детали. Главред дал добро. Я честно пошел в кассу и все оплатил. Незамысловатый Бултых тут же отправился в кассу и взял свой процент.
И вот жду выхода газеты. Газета выходит — заголовок мой, а текст не мой. Я в панике. Сам не знаю — что произошло? Звоню ребятам из агентства:
— Текст вышел. Все прекрасно!
Они:
— Это совсем другой текст.
Я:
— А заголовок?
Они:
— Заголовок — твой, а текст не твой. Его делала другая журналистка, это отдельный разговор.
Бегу к Бултыху. Тот, как всегда, в полусонном состоянии. Я беру его за шиворот и говорю:
— Где редактор? Срочно идем к нему!
Редактор оказался в бассейне «Олимпийский». Он там купался вместе с командой футбольных «звезд» «Старко».
Приехали с Бултыхом туда. Я вошел в раздевалку «Олимпийского», увидел много эстрадных знаменитостей и редактора. Попросил его выйти. Он вышел. С ним же вышли два его охранника.
Я объяснил — в чем дело.
Он:
— Ничего не знаю, все вышло. Проблем нет.
Я опять объяснил ситуацию.
Он сделал вид, что ничего не понял.
Тогда я сказал:
— Если текст не выйдет — пеняйте на себя — вам отрежут голову.
Откуда только слова такие взялись в моем лексиконе?
Но тут редактор посмотрел на меня как-то более осмысленно.
Он велел своим людям собираться и ехать вместе с ним в контору. Я тоже сел в их машину.
По дороге редактор меня отчитал:
— Ты хоть сам-то понимаешь — на кого ты руку поднял?
Я промолчал.
Редактор долго рассуждал по дороге о прогрессивной роли мафии в жизни столицы.
— Всем помогут, даже офис дадут, только и ты им помоги. А как же иначе? Иначе ничего не будет!
Я — опять ни гу-гу.
По приезде в редакцию все вопросы были отрегулированы. Оказалось, что кто-то (интересно все же — кто?) скомпилировал два текста. Но заплачено-то было за два, а не за один материал!
В общем, расстались очень хорошо. Редактор пригласил все дела иметь только с ним. Я извинился за излишнюю горячность.



1993 год.

Сейчас я живу в Москве один. У меня в самом деле никого нет. Если кто-то и хочет вступить со мной в тесный контакт — я, как подлая кисейная барышня, сопротивляюсь. Меня никто не устраивает. Я ни в ком не испытываю огромной потребности. Занимаюсь собой. Много работаю. Иногда сплю с женщинами, но не более того. В душу не запускаю никого. И всем своим знакомым дамам об этом сразу и открыто говорю. Жить я не буду ни с кем. Я — эгоцентрист. М-да... Работа — это сейчас мой основной мир. Вся жизнь проходит в конторе, в том числе и, каюсь, половая.



* * *

Ездил к Саше (художнице), которая родила недавно (без мужа), осталась без средств к существованию. Отвез ей продуктов, пеленок распашонок, какие-то деньги — что было.
Она мне подарила портрет, который написала много лет назад.
Как же она будет жить дальше?



* * *

Отослал немного денежек бывшей теще, буду посылать непременно еще. Покупал разные вкусности, обычные продукты питания родителям, брату. Хотелось бы, конечно, больше помогать, но возможности мои ограничены.



* * *

Ходил на «дринк» с одной рекламной королевой — Вероникой. Болтали.



* * *

Сегодня 23 февраля 1993 года — день советской армии. На государственном уровне праздник, кажется, отменен, но люди все-равно отмечают. Мы на работе — тоже.



* * *

Новая печатная машинка мне совсем не нравится. Какая-то неудобная хоть и заграничная, итальянская. К ней нужно еще привыкнуть.



* * *

У меня теперь новый друг — Вадик Баев. Мы даже работаем вместе, он — мой заместитель в рекламном бюро «Столицы». Сегодня суббота. Но мы трудились, нужно было новогоднюю обложку подготовить. Подготовили мы ее быстро. А потом очень долго разговаривали. Мы сошлись с Вадиком в том, что человек — это мужчина и женщина вкупе. Порознь нас нет, просто физически не существует. Мой профессор из Женевского университета Мюрель говорил нам, студентам:
— Людей вообще нет, если они не отражаются (фигурально) в глазах других!
Но «отражаться» мы можем в глазах только тех людей, которые суть мы сами.



* * *

Есть мужчины-женщины. Есть мужчины-женщины, женщины-женщины, женщины-мужчины. Просто женщин и мужчин давно нет.



* * *

Балансирующие (на грани разрыва!) отношения и есть, наверное, самые прочные. Особенно у людей определенного свойства. И дело даже не в том, что они находятся за тысячи километров друг от друга. Главное, что они думают друг о друге. Они будут жить во снах, в письмах, в телефонных звонках, в ревности, в ненависти, в попытках забыть друг друга, в секундной близости, как угодно, но останутся ВМЕСТЕ. Это точно. Даже если она выйдет замуж за другого, даже если он когда-нибудь женится, они — небесные муж и жена, они едины. Они — просто один человек.



* * *

Иногда мне кажется, что я биоробот, но с нечетко встроенной в меня программой. Контакты какие-то отошли, что-то в компьютере (мозге) расстроилось. И вот я не знаю, что делать. Отсюда все эти метания. По земному шару, по делам. Я же занимался самыми различными вещами. Был боксером, футболистом, хоккеистом, аккордеонистом, изучал иностранные языки, верил в коммунизм, потом учился в религиозном университете, работал журналистом, дворником, сторожем, теперь вот занимаюсь рекламой. И все время искал (ищу) себя. А нашел себя — в другом человеке. Поделился этими мыслишками с Вадиком Баевым. Он сказал: «Может быть, мы из тех роботов, которые постепенно превращаются в людей».
Видимо, такова наша задача. И такой эксперимент над нами ставят те, кто нас сюда запустил.



* * *

Еще с Вадиком мы сегодня разговаривали о том, что, может быть, вообще все мироздание едино. И нет ни деревьев, ни птиц, ни людей, есть просто одна ЖИЗНЬ. Единая. А, следовательно, и смерти нет. Ахматова писала: «Но еще ни одни не сказал поэт, что смерти нет...»
Смерть — это другая форма жизни.



* * *

Читал «Хроники Харона» Александра Лаврина (Энциклопедию смерти). Очень ценная книга, объясняющая, что вся жизнь в конечном итоге — это подготовка к смерти (бессмертию).



* * *

Позвонил муж моей сослуживицы Юли — Дима Транквилицкий. Завтра поедем к Кусургашевым в Переделкино. Я поначалу отказывался, но раз они пообещали заехать за мной на машине — поеду.



* * *

Заходил знакомый реэмигрант Леня, смотрел, как мне все (должники и сослуживцы) приносят доллары и удивлялся, приговаривал:
— Ну ты, Женя, изменился. Год назад, в Америке, ты был совсем другим.
Я действительно стал другим. Очень жестким бизнесменом. Иначе здесь нельзя.



* * *

Недавно в коридоре я разговорился с замом ответственного секретаря Олегом П. Он начал что-то нежное говорить про мои стишки:
— Ты, Степанов, настоящий романтик!
Тут подошла наша корреспондентка К.Г., которой я иногда даю задания по косвенной рекламе. Она очень удивилась, услышав слова О.П.:
— Степанов — романтик?! Это ерунда!



* * *

Избрали депутатом Жириновского. Причем, на следующий день те же люди, что за него проголосовали, побежали в магазины скупать спички и сахар.
Я спросил у одного парня:
— Зачем ты все это скупаешь?
— Ну как зачем, ведь теперь у нас фашизм будет, голод, ведь к власти пришел Жириновский!
— А сам ты за кого голосовал?
— За Жириновского.
Понять русскую нацию невозможно.



* * *

Сегодня 20 декабря 1993 года. Полночь. Только пришел с работы. Пришел очень счастливый, но почему-то сразу поругался с отцом. Он попросил о чем-то, а я почему-то ему отказал. Все, наверное, не случайно. Он меня раньше сильно обидел. Вот я — позднее! — так и отреагировал. Все-равно — больно.



* * *

Шел сегодня по улице, смотрел по сторонам. Падал снег, деревья стояли такие красивые, такие хорошенькие воистину новогодние. И на душе моей было все-таки спокойно и счастливо.
Я не виноват, моя совесть чиста. А если я и виноват перед кем-то смертельно, так, прежде всего, перед самим собой. И — счастье, счастье!



* * *

Очень милый дядька Евгений Александрович Евтушенко однажды в молодости здорово написал.
"И спасибо самым черным кошкам.
на которых покосился ты.
и спасибо всем арбузным коркам.
на которых поскользнулся ты.
и спасибо самой сильной боли,
ибо что-то все-таки дала,
и спасибо самой сирой доле,
ибо доля все-таки была".
Вот и у меня жизнь все-таки была.



* * *

Вести дневник — это, по сути, говорить с самим собой. Так я привык воспринимать действительность.



* * *

Смотрел по видео гениальный фильм — "Человек дождя". Хорошо, что герои этой ленты нашли подход друг к другу. Точнее — они просто полюбили друг друга как себя самое.



* * *

Самое высшее счастье — это прийти домой и положить в холодильник к родителям продукты. Дать. А не взять. Увы, деньги у меня появились только в последнее время.



* * *

Сегодня предложили малогабаритную квартиру за пятнадцать тысяч долларов. В районе станции метро Перово. Поеду в субботу смотреть. А моему знакомому предложили купить отель в Греции за сорок тысяч долларов. Такие цены.



* * *

Вчера ездил в Переделкино. Димка Транквилицкий заехал за мной на машине. Дача у Кусургашевых прекрасная. Люди они — тоже прекрасные. Говорили прекрасно.
Мы не виделись примерно года два. Встретились как родные. Ничего не изменилось. Только мы все стали старше.
Мы ездили вместе в Дубулты. Встречали там Новый год. Они (Лешка с Маринкой) зачали там ребенка. А теперь миленькая Катенька уже бегает, чего-то бормочет. Чудеса. Тайна. Волшебство.
Уехал счастливый, радостный, ободренный.



* * *
Валентина Алексеевна Синкевич прислала мне новый выпуск альманаха "Встречи". Передала с оказией. Ни автографа, ни письма...

* * *

Евгений Веселов занял деньги. И не отдает. Это первый человек, который меня обманул.



* * *

Двадцать четвертое января 1994 года. Только что ушел переводчик Миша Синельников. Мы просидели у меня дома часа три. Выпили полбутылки французского коньяка. Много говорили. Раньше мы дружили в Нью-Йорке.



* * *

В пятницу ходил к психоаналитику. Заплатил большие деньги. Он начал освобождать меня от моей боли. приводил в чувство. Мне поначалу стало легче. А потом я вдруг понял, что если у меня забрать мою БОЛЬ, то меня вообще не станет. Боль равняется счастью, которое было прежде.



СЕКС-ШОП КАК ЗЕРКАЛО ЦИВИЛИЗАЦИИ

Рискну поделиться одним своим немудреным наблюдением. Мне кажется, российский человек идет в сексе по горизонтали, то есть захватывает все новые и новые «территории», имеет по нескольку любовниц (любовников) сразу, безрассудно не заботится (а СПИД не спит!) о своем здоровье.
Западный человек в сексе идет по вертикали, вглубь, ввысь, то есть имеет (как правило) одного проверенного-перепроверенного партнера, развивает с ним отношения до небесных высот.
— Но ведь это бесконечно скучно! — воскликнут иные «совковые» записные кавалеры. Не скучно!
Ибо секс (простите за высокий штиль) — это не монотонные фрикции, а космическое общение людей посредством душ и тел, постижение друг друга, постижение себя.
Однако хватит нравоучительной риторики. Поговорим о вещах приземленных. Но тоже крайне полезных.
Поговорим о секс-шопах. По-моему, люди в разных городах мира похожи на свои секс-шопы. Например, в Женеве подобные заведения, как и местные жители, несколько флегматичны, холодноваты. Журналы все завернуты в полиэтилен, так просто не поглазеешь — сначала нужно купить. На прилавках — только обложки от порнофильмов, сами кассеты только у продавца — это чтобы воровства поменьше было, зал для гомосексуальных видеолент скромненько находится в самом углу магазина, сразу и не найдешь.
В Париже (особливо на Пляс Пигаль или на Сен-Дени) порно-шопы весьма раскованные, изысканные, там можно купить такие приспособления для секса, которые я даже и описать не рискну.
Самые же замечательные порно-шопы, по-моему, в Нью-Йорке. Размещаются они довольно компактно в Манхэттене, в той его части, где Бродвей пересекается с 42-й улицей. Держат эти магазины в основном индусы. Магазинов много. Все они — светящиеся яркими неоновыми огнями — прилегают друг к другу. Что же продают в этих магазинах? Разумеется, навалом всякой эротическо-порнографической периодики, литературы — от скромненьких (в плане полиграфии) газетенок и книжонок до толстенных журналов и каталогов.
Журналы продаются как новые, так и подержанные. Подержанные журналы (цветные, довольно объемные) можно купить всего-то за два бакса. Новые стоят дороже. Пять, десять, пятнадцать долларов. В целлофан они не завернуты — смотри, выбирай по своему вкусу.
В любом порно-шопе изобилие порно-фильмов. На любой лад. Для гетеросексуалов, гомосексуалистов, толстых и тонких, молодых и старых, для тех, кто любит сцены насилия, зоофилию и даже для тех, кто (представьте себе!) предпочитает заниматься сексом — испражняясь.
Цены кассет колеблются от пятерки до сотни. В зависимости от того, сколько времени идет фильм, от качества пленки и т.д.
Гомосексуальные фильмы стоят гораздо дороже, чем «простые». Примерно — двадцать четыре, двадцать пять долларов и выше. Гетеросексуальные можно купить совсем за бесценок. За двенадцать долларов, например, дают три штуки. Однако надо помнить, что в Нью-Йорке с вас сдерут налог — это восемь процентов от стоимости товара. И еще: в Европе и Америке разные видеосистемы.
Поэтому надо искать кассеты на прилавках, где написано: «Для Европы», то есть записанные в системе ПАЛ или СЕКАМ.
В любом нью-йоркском секс-шопе огромный выбор мужских и женских искусственных (каучуковых, пластмассовых...) гениталий. Любопытно: чем меньше мужской член, тем он дороже. Огромные же можно купить относительно дешево. За четыре-пять-шесть долларов. Есть и гораздо дороже. Цена секс-кукол значительно выше. Пятнадцать-пятьдесят-сто десять...
Практически в каждом секс-шопе есть смотровые кабинки, где вы можете за двадцать пять центов посмотреть минутный фильм. Понравилось — бросайте еще двадцать пять центов, фильм продлится. Это, конечно, дорогое удовольствие. Лучше сразу покупать кассеты.
Кто ходит в такие заведения? Люди разных возрастов. Часто приходят семейные пары. Знаете, любопытно наблюдать, как они обстоятельно, с толком выбирают тот или иной фильм, советуются друг с другом, с продавцом. Неоднократно в секс-шопах я видел пожилые пары. Старики в Штатах боевые. Для них здесь тоже есть веселенькие игрушки.
Очень много в районе 42-й улицы русских. Они почему-то заходят в секс-шопы, всегда что-нибудь с собой таща. То видеомагнитофон, то телевизор.
Словом, всем здесь хорошо.
Однако вечером прогуливаться в этом районе небезопасно. Слишком много чрезмерно нахальных сутенеров. Как правило, они чернокожие. Отбоя от них нет. Ко мне однажды один парень пристал, все мальчиков предлагал — так я еле от него отбился.
Впрочем, в Америке в секс-шопы можно вообще не ходить, вы в состоянии все заказать по специальным каталогам. Позвоните — и вам принесут любую вещь.
В России с секс-шопами дела обстоят значительно хуже. Выбор товаров в наших секс-шопах невелик. Как мне в свое время объяснил директор "Эротики» эфиоп Джо (фамилию он, скромняга, назвать не захотел), например, порно-фильмы продавать до сих пор запрещено, существует соответствующая статья в Уголовном кодексе. Нет и порножурналов в магазине у Джо. Только невинные «Playstars» и «Cats». А вот выбор членов достаточно велик. Но цены кусаются. Пятнадцать-двадцать-сто долларов стоят подобные изделия. Женские искусственные половые органы и того дороже. От тридцати до ста десяти.
Товары завозятся в основном из Голландии и ФРГ. Закупаются по оптовым ценам, благодаря этому стоят некоторые «игрушки» в «Эротике» все-таки дешевле, чем в Европе. Но, конечно, дороже, чем в США. С этим Джо спорить не стал. Цены на вещи указаны в долларах, но продают за рубли — по курсу. Рядом с секс-шопом (точнее, в нем самом) обменный пункт.
Продают здесь, конечно, и различные возбуждающие мази, презервативы, насадки, белье... Кое-что выбрать можно.
А вот планы у Джо велики. Он бы хотел открыть при магазине и шоу-представление (с танцовщицами-негритяночками) и казино.
Получится ли что-то из этого? Мне бы хотелось. Секс — дело серьезное. Мне вообще думается, что даже наши экономические проблемы во многом проистекают из-за того, что у людей изрядные проблемы с сексом. Неудовлетворенный в интимном плане человек не может ни жизни радоваться, ни работать хорошо.

1993



РУССКАЯ, АМЕРИКАНКА, ФРАНЦУЖЕНКА,
ИЛИ НЕМНОГО О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ

Не Дон Жуан. Я жил только с тремя женщинами. Русской, американкой и француженкой. Звучит почти как в анекдоте. Однако это не анекдот, а объективная реальность, которая когда-то была мне дана в ощущении.
Теперь они (даже русская Н.) далеко, на Западе, а я здесь. Один. И только вспоминаю своих бывших спутниц жизни, пытаюсь понять их — увы, когда понимать что-либо уже поздновато.



РУССКАЯ

Если бы меня сейчас спросили, с кем бы ты хотел остаться, я бы, наверное, ответил: с русской. Мне вообще думается, что она (женщина наша отечественная) — единственное достояние, оставшееся в стране. Я до сих пор не могу понять, как моя жена умудрялась воспитывать ребенка, стирать, готовить, гладить, зарабатывать деньги, писать стихи, говорить на разных зарубежных языках, играть на фортепиано Баха и Чайковского, учиться водить автомобиль, утешать и ублажать нерадивого супруга и при этом практически НИЧЕГО (как я сейчас понимаю) от меня не требовать. Ютились мы втроем в крошечной комнатенке, в одной квартире с родителями. Ну, Вы сами понимаете, как ладят невестка и свекровь...
Иногда я влюблялся в других женщин. Писал о них разные лирические вирши. Жена вирши находила, разрывала в клочья, ревновала дико, а потом все равно прощала.
Я считаю свою бывшую жену святой. Но чтобы понять это, нужно было пожить на Западе, например, в американском обществе. С американкой.



АМЕРИКАНКА

Сказать, что жить с американкой непросто — значит, ничего не сказать. Это очень непросто. Собственно говоря, даже вступить с ней в отношения нелегко. Во-первых, в Штатах, как в дореволюционной России, за женщинами принято ухаживать. Случайные связи практически исключены.
Прежде чем начать совместное проживание, парень ухаживает за девушкой, представьте себе, не менее полугода. Приглашает в рестораны, дарит подарочки и т.д. Только спустя несколько месяцев предлагает своей избраннице стать его герл-френд. Если девушка соглашается, молодые люди приносят друг другу справки о состоянии здоровья, в частности, о том, нет ли у них СПИДа.
Если же Вы надумали жениться на своей герл-френд, то Вы покупаете два обручальных кольца, одно из которых дарите невесте. Так делается предложение. На словах в Америке не делается НИЧЕГО.
Каковы отношения между американскими супругами?
Прежде всего, партнерские. Супруги — партнеры. Во всем! В сексе, в быту, в воспитании детей. Если Вы думаете, что Ваша американская жена будет Вам постоянно стирать, гладить, готовить, то Вы страшно, чудовищно ошибаетесь. Все это делается супругами, как правило, вместе. Либо представителями сильного пола. В любом американском «апартменте» есть в подвале большие стиральная и сушильная машины. В каждую из них закладываются по шесть квотеров (монета в двадцать пять центов) и — пошла работа.
Что касается пищи, то американцы, живущие в квартирах, предпочитают не готовить, а заказывать еду на дом. Позвонил — через пять минут принесли все, что Вы захотели. Причем стоимость принесенной на дом еды такая же, как если бы Вы ее сами покупали в магазине.
В ресторан американские пары ходят каждую пятницу или субботу. В отпуске — каждый день. Так принято.
Все свое свободное время американский мужчина уделяет жене. После работы супруги постоянно вместе. В магазин — вдвоем, в кино (редко, правда) — вдвоем...
Подарки можно дарить только жене.
Знаете, что преподносят американцы своим самым близким друзьям на Кристмас? Открыточку... И только жене (мужу) дарят хорошие подарки. В Штатах супруги говорят так: «Мы вдвоем против всего мира!» И кроме семьи американцы уважают, по-моему, только свою работу.
Разумеется, я пишу эти субъективные заметки исключительно про коренных американцев или про тех эмигрантов, которые приняли заокеанский образ жизни. Что касается нашей родной и любимой брайтонской публики — там, конечно, такие же нравы, как в Москве или Тамбове. Адюльтеры (если выражаться изящно), пьяные мордобои, перестрелки и т.д. Однако это тема отдельного разговора.
Адюльтер в Америке — это ЧП, небывалая редкость. Даже если муж проводит отпуск один, без жены, это может вызвать толки на работе, а, следовательно, отразиться на его карьере. А уж если мужчина изменил жене, это может привести к разводу, серьезным неприятностям по службе. Знаю множество тому примеров.
Женщины в Америке очень независимые. И очень гордые. И — к слову сказать — не бедные. Семьдесят процентов национального богатства страны принадлежит им, женщинам.
Все американки выглядят, конечно, различно. Но есть нечто общее, что их всех (и белых, и желтых, и черных) объединяет. Это уверенный взгляд. Они очень уверены в себе, я бы даже сказал самоуверенны. Это связано с работой. Если хочешь устроиться на службу, рекламируешь себя изо всех сил. «Это умеешь делать?» — «Умею!» — «А это?» — «И это!» Если же ты замешкаешься в ответе, босс усомнится в тебе и возьмет другого. А если он все-таки возьмет тебя, ты по ходу дела все освоишь. Именно так думают многие американцы, в том числе и женщины. И, разумеется, это отражается на лице, на внешнем облике человека. Привычка постепенно становится второй натурой.
Наверное, так и надо жить. Но иногда бывает немного забавно. Когда, например, какая-нибудь страшная толстуха считает, что она не уступает по красоте Мэрилин Монро.
В общем, самоуверенностью, уверенностью в себе американки сильно отличаются от русских женщин, утонченных, изящных, но часто страдающих комплексом неполноценности (пишу именно о женщинах, а не о базарных бабах).



НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ,
ПОСВЯЩЕННОЕ НАМ, МУЖЧИНАМ

Ситуация с мужчинами в России меня очень радует. Любой самый плохонький, невзрачный пьянчужка в России навроде Бонапарта, который приглашал женщин для любовных утех минут эдак на пятнадцать (не более) и даже шпагу во время этих утех не снимал. Все мы — Бонапарты. У нас все тоже на ходу, быстренько, мимолетом. При этом советский мужчина еще хочет, чтобы его покормили, полечили его израненную душу (послушали, пожалели) и т.д. И — НИЧЕГО ВЗАМЕН!
В Америке такие номера, к сожалению, не проходят. Женщину действительно нужно заслужить. Не случайно браки между американками и русскими мужчинами крайне недолговечны. Что значит жить с русским — предельно ясно описала вредная актриса Ширли Маклейн, которая некоторое время делила кров с режиссером и героем-любовником Андроном Кончаловским.
Так что, если Вы, например, вздумали удрать из России посредством честной женитьбы на американке — бросайте это пустое дело. Фиктивный брак — куда более удобный путь. Дороговато, конечно, (пять-десять тысяч долларов), но зато спокойнее.



ФРАНЦУЖЕНКА

А вот про свою французскую пассию я писать ничего не стану. Ибо писать о француженке — значит писать исключительно о ее величестве ЛЮБВИ, со всеми возможными ее вариациями. А у меня для этого слишком слабое перо.

1993



1995 год.



* * *

Затянулась жизнь в тугую плеть.
Хоть ты плачь, хоть тупо охай, ахай.
О, какое счастье — умереть!
Все проблемы, беды сразу — на …!



* * *

Сегодня 7 февраля 1995 года. У меня была толпа людей. Диана, Кононов, Алешин, забавный русский профессор Мадридского университета по фамилии Крык, Теодорович, потом приходили Панов и Минченко. Звонили тысячи людей. В частности, Ш., еще кто-то. Я, как всегда, в самом эпицентре жизни. И смерти, кстати говоря, тоже.
Немного, конечно, устал. Но зато из всей этой моей сумасшедшей, веселенькой жизни в последнее время я сделал неплохой, по-моему, вывод — надо котятам (это моя бывшая жена и дочка) подарить 10 тысяч... Пусть у Настюшки лежат на счету.
Уже 12. Ш. обещал перезвонить в 11, а звонка все нет. Бывшие советские люди — весьма непунктуальные работники. Дело нужно иметь либо со стопроцентными «фирмачами», либо с нашими, родными воротилами.
В бизнесе промежуточные звенья — самые малоинтересные. Целостности в них нет. А значит, нет и ничего другого.
Стишок, который выше, написал давно, еще в прошлом году. Сейчас — когда ситуация в прямом смысле фиговая — умирать как-то совсем не хочется. Наоборот — хочется «жить, свершать открытья»!
Жить, жить, жить!
Прорваться!
Господи, прости меня и пощади! Очень прошу! Очень!



НАСЕЛЕНИЕ НАШЕГО ГОРОДА

В нашем замечательном городе-герое капиталистического труда приспособлены для жизни только вороны, тараканы, крысы. И люди, похожие на ворон, тараканов, крыс.
Все остальные здесь влачат жалкое существование. Или просто умирают.
Ворона стырит у кого-нибудь кусок хлеба и улетит наверх дома, никого к себе не подпустит. Попробуйте хотя бы сфотографировать ворону — у вас ничего не получится. Ворона осторожна, хитра, инстинкт выживания — страшный, точно у настоящих зверей-мутантов.
Ворон все-таки меньше, чем тараканов.
А большинство людей похожи именно на тараканов.
Бегают тучные тараканние стада по клетушкам московских квартир. Травят их безжалостно — да все-равно тараканы живы. При случае радуются жизни.
Что же касается крыс, то это наше, так сказать, звериное дворянство, теневики. Появляются крысы наверху очень редко, все свои жутковатые дела обстряпывают в зловещих подвалах, в темных подъездах.
Но если появляются наверху, лучше им на пути не вставать.
Лично себя в Москве я чувствую вороной. Не белой, самой обычной. Но я дружу и с тараканами, и даже с несколькими крысами (чем, признаться, горжусь).
P.S.
Иногда в наш город прилетают инопланетные создания. В основном это ангелы. На крышах домов можно их иногда видеть. Смотрят ангелы на житье-бытье наше и плачут.

24.11.1995
Тверская



1996 год.



Юрий Лоза (из интервью Евгению Степанову, опубликованного в газете «Крестьянская Россия», 1996 год):

Откуда же к нам, на Ваш взгляд, пришла цивилизация?
— Я прихожу к выводу, что из Египта. Как русских называют англичане? «Russians». Ра — это Бог солнца в египетской мифологии. Ура — слава Богу по-египетски. Все ключевые слова в русском языке через ра. Радость, равенство, радуга... Высшая степень родства — брат. Река Ра — Волга, Урал, Заратустра (урожденный в Урале). В конце концов, Бог живет в Раю.
Я убежден, что изначальна была на земле одна раса, которая во времена ледниковых катаклизмов освоила новые территории и под воздействием внешней среды приобрела различные обличья. Земля сильнее человека. И невозможно — обитая, например, в степи или в краю вечной мерзлоты, не быть узкоглазым и низкорослым. Просто пропадешь. А все предки наши, и в первую очередь Адам и Ева, я уверен, были чернокожими.



Сегодня 29 июня 1996 года.

Приехали котята. Хорошенькие и пушистые. Говорят, что в Германии им жить скучновато, хотели бы жить в Америке. Что ж, поможем. Отправим их в Кентукки.
Бывшие работодатели забрали у меня мой стационарный шикарный компьютер, работаю теперь на ноутбуке — да, он маловат, не очень удобный, зато мой личный. Приходил в гости журналист Боря Глебов с правнуком Поленова — забыл уже его имя. Сожрали весь зефир, который приготовил специально для котят. Зефир, кстати, подарила Диана на день рожденья. Хоть конфетки Дианины успел съесть сам. Компьютер работает хорошо, я доволен. Сейчас приму душ и буду спать!



* * *

Осваиваю новый комп. Мне он нравится, но обязательно надо приобрести и стационарный аппарат. Кстати, некоторые части для него у меня уже есть. А именно — клавиатура, колонки, защитный экран, защитная панель для клавиатуры. Что остается? Системный блок, монитор (хотя надо бы и старенький, нью-йоркский, проверить). И, конечно, лазерный принтер и ксерокс.
Все это реально, все это обязательно приобрету. А вообще, мой школьный друг Урал, продав мне этот 386-ой ноутбук за 350 баксов, здорово помог.



* * *

Уже полтора месяца я без работы. Занимаюсь исключительно дачей. Делал (вместе с соседом Гришей) летний душ, натягивал пленку на теплицу, обустраивал дом, завез приличную мебель (из дома, ненужную), ванну, копался основательно в огороде. Вырастил много клубники, смородины. И только попутно занимался делами. Делаю PR для одной милой арабской страны. 300 баксов заработал, разместив 2 статейки. Слава Богу. Устроил Полину, почти незнакомую девушку, секретарем в одну фирму, а Сергея Васильевича — аж директором турфирмы. Кое-что, в общем, делаю. Скоро должен поехать с котятами в Тамбов.
Постараюсь на тамошней даче провести свет и вырыть колодец. Если, конечно, получится. Потом вернусь — буду пахать, зарабатывать деньги. У себя на даче обязан доделать печь. Это главное. Все остальное потом. Да — еще летний водопровод. Для этого почти все есть. Прорвемся, все будет хорошо, вперед!



* * *



30 июня 1996 года.

Вчера разговаривали с Настюшкой.
Спрашиваю ее:
— Настик, где же твой дом?
Она в ответ:
— Везде!
Сейчас собирается ехать в Штаты, ей действительно, кажется, все-равно, где жить.
Ребенок конца века. И конца тысячелетия.



* * *

Планы на ближайшее будущее.
1. Довести до ума дела на даче. А именно — печку, водопровод в доме, распылитель воды в огороде. Возможно, достроить второй этаж и установить в одной (двух) комнатах двойные рамы. Установить газовый балон. После этого вкалывать. Создавать свой журнал. Может быть, с Кононовым газету.
И, может быть, сделать телевизионную передачу. Посмотрим. В любом случае, надо много работать. И доводить до ума архив.
Что еще нужно купить?
1. Стационарный компьютер. Принтер. Ксерокс.
2. Щебенку, оборудование для печки.
3. Землю или домик возле большого водоема. Либо в Крыму, либо на Селигере? Котята считают, что лучше в Крыму! Непонятно только почему? Потому что там Волошин жил! Таково их мнение.
В общем, нужно все довести до ума. А после этого опять вкалывать, не сдаваться, выходить на иные — более высокие! — рубежи, как бы сказали в приснопамятные годы застоя.


Страницы дневника: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25